Я так и знала. Вот почему меня сюда вызвали. И вот почему они завели, так сказать, домового писца – чтобы Декарта не помер неожиданно. Маг поддерживал его жизнь, чтобы все успели разобраться со своими делишками. Мать двадцать лет прожила в Дарре, и никто ее не трогал – а тут взяли и убили. Наверное, по той же причине. Наследство. Декарта чувствовал, что время его истекает, и решил рубить по живому.
Вдруг Сиэй запрыгнул ко мне в кресло и уселся. Коленки его уперлись мне в бедра. Я отшатнулась – не ожидала такой дерзости, но он упал мне на грудь и положил голову на плечо.
– Что, черт побери, ты…
– Пожалуйста, Йейнэ, – прошептал он.
И я почувствовала его ладошки на ткани куртки – он меня обнимал как ушибший коленку ребенок, который прибежал жаловаться маме. Я вздохнула и подумала – ну и пусть. Он довольно засопел и прижался теснее – видно, понял, что не прогоню, и обрадовался.
– Пожалуйста, можно я вот так просто посижу?
Я вздохнула еще раз – сиди уж. Однако же, какие удивительные вещи здесь творятся…
Он сидел молча и без движения так долго, что я решила – пригрелся и уснул. Но вдруг Сиэй подал голос:
– Курруэ… Моя сестра, Курруэ, наша предводительница – ну, если считать, что у нас вообще может быть предводительница, приглашает тебя на встречу.
– Зачем?
– Тебе же нужны союзники?
Я отпихнула его, он выпрямился, но с колен не слез.
– Что это еще за речи? Вы что, предлагаете в качестве союзников себя?
– Возможно, и так. – На губах его снова заиграла лукавая усмешка. – Чтобы выяснить, надо с нами встретиться…
Я прищурилась и напустила на себя грозный вид:
– С чего это мне с вами встречаться? Сам же сказал – проку от меня никакого. Какая польза может произойти от союза с такой, как я, для таких, как вы?
– У тебя есть кое-что очень важное, – серьезно ответил он. – И это кое-что мы могли бы забрать силой – но мы не хотим принуждать тебя. Мы же не Арамери. Ты завоевала наше уважение, и поэтому мы попросим тебя отдать нам это что-то добровольно.
Я не стала спрашивать, чего же они от меня хотят. Собственно, этим-то меня и завлекают – они скажут, только если я соглашусь на встречу. Меня раздирало любопытство, а еще я готова была прыгать от восторга и возбуждения, потому что Сиэй сказал истинную правду: Энефадэ стали бы ценными, могущественными, мудрыми союзниками – даже спутанные заклятиями, как сейчас. Но я не стала показывать, насколько по нраву мне пришлось их предложение и как мне хочется его принять. Сиэй ведь никакой не ребенок. Он совершенно точно играет в какую-то свою игру, стремясь облапошить меня, хоть и притворяется доброжелательным.
– Я подумаю над вашим предложением, – величественно изрекла я – ну, настолько величественно, насколько получилось, конечно. – Прошу тебя, передай леди Курруэ мои наилучшие пожелания и сообщи, что я дам ответ в течение трех дней.
Сиэй расхохотался и соскочил