Моя любимая дура. Андрей Дышев

парные фотокамеры. А теперь кажется, будто на мне висит огромный щит, подобный рекламному, и на нем надпись крупными буквами: «МЕНЯ РАЗЫСКИВАЕТ МИЛИЦИЯ!» И все смотрят, фиксируют каждый мой шаг. Вот двое пожилых мужчин, используя ящик из-под персиков в качестве стола, играют в шахматы. Один из них приподнял черного слона за макушку, словно кильку выудил из банки, призадумался и кинул быстрый взгляд на меня. Щелк! Кадр есть. Два тонконогих пацана в шортах кидаются сосновыми шишками, как гранатами. Война в самом разгаре, отвлекаться нельзя ни на мгновение, иначе можно схлопотать ребристым снарядом в лоб. И все же один из пацанов, замахнувшись, неожиданно оглядывается на меня. На долю секунды мы встречаемся взглядами. Щелк! Второй кадр… Нет, так нельзя. Взгляды прожигают меня, и это не просто дискомфорт, это пытка. Надо немедленно сменить одежду, изменить прическу, наклеить усы и бороду.

      Да что ж это я такой мнительный! Никому нет никакого дела до меня. Просто у меня излишне напряжены нервы. Расслабься, Вацура, иди спокойно, неторопливо, разверни грудь, приподними голову. Обрати внимание: молодые женщины смотрят на тебя не как на криминальную личность, которую разыскивает милиция, а как на привлекательного мужчину с завидной фигурой и мужественным лицом. Ну да, конечно, именно так. К черту ложную скромность! Я воплощаю материализованную уверенность. В моем лице она обрела плоть и дух и вот теперь вышагивает по улицам города.

      Едва я махнул рукой, как рядом тотчас остановилось такси. Сел на переднее сиденье. Нет, не сел, а воссел. Машина качнулась на рессорах.

      – Прямо езжай!

      Адрес агентства не стал называть. Таксисты слабо запоминают внешность клиента. Зато адрес, куда его надо везти, остается у них в голове надолго. Адрес – это трансформированные деньги, коммерческий интерес. Такие вещи не забываются. Потому лучше гонять его по городу «вслепую».

      – Теперь правее… За светофором налево…

      Водитель уже думает не о конечной цели, где произойдет расчет, а о том, чтобы не нарушить правила, выполняя прихоти клиента. По себе знаю, как это раздражает.

      – Направо… Еще раз направо…

      Мы проехали мимо агентства. Окна закрыты, шторы задернуты, у подъезда не видно ни машин, ни людей. Проехали еще квартал. Я попросил остановиться и рассчитался. Водитель остался доволен, и я тоже: если вдруг его станут допрашивать, он не сможет внятно объяснить, какая улица мне была нужна. К агентству я шел не самым коротким путем, словно Сталкер из фильма Тарковского: кратчайший путь, движение напрямик смертельно опасны. Я пошел через сквер, подковой обхватывающий дом, в котором размещался мой офис. Помог женщине поднять коляску по ступеням. Ее лицо было мне знакомо. Она гуляла здесь почти каждый день, и всякий раз ей приходилось просить мужчин поднять коляску по ступеням. Малыш спал, щеки его были красными, будто распаренными, – жарко. Вырастет, будет ходить по этому скверу, по ступеням, мимо постаревших мужчин, которые когда-то заносили его на руках.

      Я