13
Нигилизм представляет собой патологическое промежуточное состояние (патологична огромность обобщения, заключение к полному отсутствию смысла): в данном случае либо продуктивные силы не имеют еще надлежащей мощи, либо декаданс еще медлит и его вспомогательные средства еще не изобретены им.
Предпосылка этой гипотезы: нет никакой истины; нет абсолютных свойств вещей, нет «вещи в себе». Это само по себе только нигилизм, и притом крайний. Он видит ценность вещей именно в том, что этим ценностям не соответствует и не соответствовало никакой реальности, но что они представляют лишь симптом силы на стороне устанавливающих ценности, упрощения в целях жизни.
14
Ценности и их изменения стоят в связи с возрастанием силы лица, устанавливающего ценности.
Степень неверия и допускаемой «свободы духа» как мерило возрастания силы.
«Нигилизм» как идеал высшего могущества ума, избытка жизни, частью разрушительный, частью иронический.
15
Что есть верование? Как возникает оно? Всякое верование есть признание чего-либо за истинное.
Крайней формой нигилизма был бы тот взгляд, что всякое верование, всякое признание чего-либо за истинное неизбежно ложно, ибо вовсе не существует истинного мира. Следовательно, это иллюзия перспективы, источник которой заключен в нас самих (поскольку мы постоянно нуждаемся в более узком, сокращенном, упрощенном мире). А затем, что мерилом наших сил служит то, в какой мере можем мы, не погибая от этого, признать эту иллюзорность и эту необходимость лжи.
Такой нигилизм, как отрицание истинного мира, бытия, мог бы быть божественным образом мысли.
16
Если мы и «разочарованные», то не по отношению к жизни, у нас лишь открылись глаза на «желательность» всех видов. С насмешливой злобой смотрим мы на то, что называется «идеалами»; мы презираем себя лишь за то, что не всегда можем подавить в себе то нелепое движение чувства, которое называется идеализмом. Дурная привычка сильнее, нежели гнев разочаровавшегося.
17
В какой мере нигилизм Шопенгауэра все еще является следствием того же идеала, который создал христианский теизм. Степень уверенности по отношению к высшим объектам желаний, высшим ценностям, высшему совершенству была так велика, что философы исходили из нее a priori[10], как из абсолютной уверенности: «Бог» – на вершине как данная истина. «Уподобиться Богу», «слиться с Богом» – в продолжение тысячелетий это были самые наивные и убедительнейшие объекты желаний (но то, что убеждает, тем самым еще не становится истинным: оно только убедительно.