Кругу двенадцати путешественников во времени, и теперь каждый день мне придётся пару часов проводить где-нибудь в прошлом. Вообще-то это проклятие, то есть, извините, этот дар путешественника во времени должна была унаследовать моя кузина Шарлотта, она бы подошла на эту роль куда лучше моего, но выяснилось, что отдуваться за наше поколение придётся мне. На самом деле, что мне стоило догадаться об этом заранее – я всегда была очень невезучей. На Рождество, например, когда в классе все пишут на клочке бумаги своё имя, переворачивают и вытягивают листик с именем того, кому ты готовишь рождественский подарок, мне всегда выпадало имя учительницы (ну что, скажите на милость, можно подарить учительнице?). Если у меня были билеты на концерт, я обязательно заболевала (это я частенько практиковала и во время каникул), а если мне во что бы то ни стало надо было выглядеть хорошо, то на лбу появлялся предательский прыщ, большой, словно третий глаз. Сначала может показаться странным, как путешествия во времени я посмела сравнивать с каким-то там прыщом, кто-то может даже позавидовать или решить, что блуждать во времени очень весело, но на самом деле это не так. Прыжки в прошлое – дело очень тяжёлое, нервное и даже опасное. Да, не стоит забывать и вот о чём: не унаследуй я этот идиотский дар, никогда бы мне не пришлось встретить Гидеона, а значит, моё сердце, не важно, из чего оно там сделано, пусть даже из марципана, было бы до сих пор целым. Гидеон, этот паршивец, тоже был одним из двенадцати путешественников во времени. Один из немногих, живущих в наши дни. Остальных можно было встретить в прошлом.
– Ты плакала, – резонно заметила мама.
– Вот видишь, – выкрикнул Химериус. – Сейчас она тебя раскусит как орешек – и бай-бай, – больше не выпустит из-под надзора ни на секунду. Что тогда получится из нашего ночного плана по поиску клада? Ничегошеньки!
Я скорчила ему рожу, давая понять, что сегодня ночью мне точно не будет дела ни до каких кладов. Именно так следует поступать с невидимыми друзьями, если не хочешь, чтобы тебя приняли за сумасшедшего и решили, что ты разговариваешь с пустым местом.
– Срочно ври, что ты решила проверить, как действует твой газовый баллончик, и случайно пшикнула себе в глаза, – прокаркало пустое место.
Но я слишком вымоталась и устала, чтобы врать более-менее правдоподобно. Я подняла на маму свои заплаканные глаза и просто попробовала сказать ей правду, делая паузы и набираясь смелости.
– Мне… мне так плохо… просто потому что… все девочки иногда страдают.. понимаешь?
– Ах, солнышко моё…
– Но когда я созваниваюсь с Лесли, мне сразу становится лучше.
К нашему с Химериусом удивлению маму это объяснение вполне удовлетворило. Она заварила мне чаю и поставила на ночной столик чайник, а рядом с ним – мою любимую чашку в горошек. Затем она погладила меня по голове и закрыла за собой дверь. Даже традиционных замечаний вроде «Гвен! Уже начало одиннадцатого, ты болтаешь по телефону уже сорок минут! Вы же утром только виделись
