Она посмотрела на него, будто ударила.
– У меня работа, – сказал он. – Серьезная. И мне нужна твоя помощь.
– Просто уходи, Бел.
– Ты даже не знаешь, что я предлагаю.
– А какая разница? Ничто за пределами Гаррета не имеет отношения к нашим исследованиям.
– Это не так.
Она неуверенно нахмурилась, все еще не до конца включившись в разговор.
– Что ты хочешь сказать?
– Выходи, – ответил он.
– Выходить?
– Выходи из savant. Я хочу разговаривать с настоящей Кассандрой.
Она снова нахмурилась. Ее глаза лучше сфокусировались на его лице. Выражение лица менялось, она выходила из ощущения ложного рассеянного всезнания. Белизариус понимал, что это значит – видеть в окружающем мире слишком много геометрии, слишком много закономерностей, а потом взять и отказаться от этого.
– Бел, почему меня должно волновать то, что ты хочешь? – спросила она уже более наполненным голосом, отражающим человека, эмоционально присутствующего в настоящем.
– Меня наняли, чтобы кое-что переправить через Кукольную Ось, – сказал он.
– Мне не нужны твои деньги, и я не понимаю, как это может повлиять на мою работу.
Она не сказала «нашу работу». Кроме них двоих, никто не работал над моделированием физики «червоточин» с помощью тессерактов.
– Я собираюсь получить доступ к «червоточине» Кукол.
– Законным образом?
– Я думаю, Касси, что мы сможем управлять ею.
– Кукольные Оси, как и остальные, были созданы Предтечами, и они стабильны, Бел. Если ею можно управлять, следовательно, она нестабильна.
– Ты и я уже думали об этом, очень давно.
Она нерешительно поглядела на него.
– Ты же Homo quantus, – наконец сказала она. – Управляй ею сам.
– Ты действительно считаешь, что я тебе ровня? – спросил Белизариус.
– Это лесть или мошенничество? – спросила в ответ она.
– Искренняя лесть. Я хочу, чтобы ты была в моей команде, и предлагаю тебе то, чего ты никогда не увидишь на Гаррете.
Белизариус достал из кармана кремниевую пластинку размером в палец. Между ними появилась голограмма, строки данных измерений и расчетов.
Кассандра в мгновение ока погрузилась в созерцание. Потом выпрямила спину и нахмурилась.
– Что это такое?
– Эти измерения делал не я, – ответил Белизариус.
Она недоверчиво глядела на голограмму.
– Тогда чьи они? Эти наблюдения, Бел, говорят о том, что мы с тобой были правы.
– Если ты в деле, Касси, я расскажу тебе все. В этой работе мне нужна твоя помощь. Как теоретика. Как математика. Как инженера. При этом все, что мы сделаем для нашего заказчика, даст нам еще больше экспериментальных данных.
Белизариус затаил дыхание, его охватило возбуждение, такое, будто ему снова было четырнадцать лет, и он снова творил новую теорию физики «червоточин» с девушкой, которую ему отчаянно хотелось поцеловать.