Таким образом, “древнее воспитание” и европейские манеры оказались органически слиты в образе российского боярда, командира Петровских войск Бориса Шереметева. Заимствуя внешние формы аристократического быта и этикета Запада, он сохранил в неприкосновенности политические и религиозные основы национального мировоззрения. А потому в широких кругах улавливали, что, невзирая на европейский облик Шереметева и его близость к иностранцам, он представлял собой особое культурно-политическое и социальное течение, по сравнению с тем, которое воплощал в своем лице Петр. А царю приходилось примириться с тем, что имя его ближайшего соратника могло служить знаменем в руках противников нового порядка. И пышными похоронами этого государственного мужа, главного своего фельдмаршала, он хотел раз и навсегда отнять у них это знамя.
Метаморфозы Стольника. Петр Толстой
Сподвижник Петра I граф Андрей Матвеев отозвался о Петре Андреевиче Толстом (1645–1729), как о человеке “в уме зело остром и великого пронырства”. Именно за эти качества его прозвали также “шарпенком”. В самом деле, сей отпрыск старинного, восходящего к XIV веку черниговского рода, долго прозябавшего в бедности и безвестности, был возвышен царевной Софьей и принял деятельное участие в стрелецком бунте 1682 года, в ходе которого были убиты ближайшие родственники и сторонники царевича Петра. Однако увидев, как усиливается и берет верх партия Петра, Толстой сделал крутой поворот и примкнул к сторонникам молодого царя. Своим отчаянным хитроумием он сумел не только загладить свою вину перед самодержцем, но и завоевать его полное доверие. Этой целью руководствовался Петр Андреевич и когда в 1697 году, в возрасте уже пятидесяти двух лет, испросил у государя разрешение отправиться волонтером в Италию для изучения морской науки. Расчет Толстого был психологически точен: желание ехать в чужие края за знаниями было музыкой для ушей царя-реформатора.
Забегая вперед, скажем, что Толстому дались и морское ремесло, и итальянский язык, и политес, но главное же – он проявил завидную настойчивость и изворотливость. Потому Петр I, отличавшийся особой проницательностью в оценке людей, вместо морской службы определил Толстого по дипломатической части, направив его первым постоянным послом в Османскую империю. Мы не будем подробно останавливаться на дипломатической миссии Толстого в Турции, которая была чрезвычайно успешна (в том числе даже в глазах самих турок). Отметим лишь, что Петру Андреевичу удалось добиться столь желаемой царем выдачи изменника Мазепы (правда, она не состоялась,