Разрываясь от желания позвать на помощь и понимания, что еще одного скандала с ее участием допускать категорически нельзя, Энира бросила быстрый взгляд на двери, а после вновь на незнакомца.
– Пожалуйста, не злись, что я подсматривал за тобой. Это вышло случайно. Я с детства хожу к океану. Никто никогда в жизни не потревожил меня там. И тут появилась ты…
Морские брызги рассыпались светом.
Громады скал обняли океан,
Он тихо пел дыханьем ветра,
Он раскрывал любой обман.
Обман, хранимый тайно в сердце.
О той мечте, что в нем живет –
Любить одну до самой смерти.
Я верил, что любовь придет.
И ты пришла…
Пришла из сказки.
Прозрачна, облачна, тонка.
Твой лик вобрал Илара краски,
А тело красоту стекла.
Ты мою душу пробудила,
Ты мое сердце забрала,
И разум мой ты победила,
Ты смысл жизни придала.
Позволь тобой мне любоваться,
Узнать на вкус твои уста.
Ты разреши тебя касаться.
Поверь, любовь моя чиста…
Непонимающе хлопая глазами, Энира внимательней осмотрела мужчину. Темно-зеленая жаккардовая рубашка, вышитая золотыми витиеватыми узорами на воротнике и рукавах; светлые габардиновые свободные брюки с изумрудной головой змеи на правой ноге, от бедра до самой щиколотки; замшевые мокасины цвета слоновой кости; указательный палец левой руки венчал золотой перстень с огромным рубином – символ человека, входящего в правящий круг.
Не отрывая взгляда от кольца, Энира опустила кочергу.
– Кто ты такой? – с изрядной долей недоумения спросила она, оставшись равнодушной к стихам (еще в Квихле, Фихад Хлотар обесценил для нее любовную поэзию).
Зеленоглазый поднялся с дивана и сделал шаг в сторону лиры. Девушка тут же предупреждающе вытянула железную палку.
– Не подходи! – воскликнула Энира, злясь про себя на Кифа и Юхана (куда они запропастились?).
Подняв руки кверху, мужчина остановился и мило улыбнулся, обнажив ровные белоснежные зубы. Вообще он был очень красив. Даже, если быть точнее, совершенен. Идеальный разрез глаз, густые пушистые ресницы, за которые убила бы любая женщина, коротко стриженные темные волосы, торчащие небрежным ежиком, полные губы, обрамленные идеальной формы коротенькой бородой, притом видно было, что специально ее не выравнивали, она сама по себе была безукоризненна – волосок к волоску. Сложен он был тоже неплохо. Ни толст, ни сух, ни жилист, ни коряв. На стройном теле имелся неплохой запас мышц, не такой, конечно, как у квихельмов, но для обычного дворянина очень даже неплохо. Однако от всей этой красоты у Эниры было слишком сладко во рту. На зеленоглазого