Из «Похождений бравого солдата Швейка», там, где он в поезде, дедушка знал, что у человека должно быть на голове примерно шестьдесят тысяч волос. То есть, на левой половине головы тридцать тысяч и столько же на правой. Если делить на три пряди, то получается в каждой пряди по десять тысяч волос.
«Всего-то!» – изумился дедушка такой простоте задачи. Он только жалел, что пока досчитает до десяти тысяч, приедут мама Алёна с бабушкой, и он не успеет показать своё восхитительное искусство плести кнуты, то есть, тьфу – косички!
«Дедушка приложил к голове линейку и фломастером прямо по голове разделил жирными синими штрихами всю ширину волос левой стороны на три части».
Тогда дедушка позволил себе увеличить погрешность подсчёта волос, а лучше – перейти на другие единицы измерения, миллиметры. Это решение дедушке далось с трудом, так как профессия приучила его к точности. Однако поджимало время. «Попробую, так сказать, набросать сначала примерный эскиз косички, а там как пойдёт».
Дедушка выбрал ближайшую к себе, левую сторону Настиной головы, приложил к ней линейку и, к удивлению и удовольствию владелицы головы, внимательно следящей в зеркале за манипуляциями дедушки, фломастером прямо по голове разделил жирными синими штрихами всю ширину волос левой стороны на три части. Получилось примерно по пятьдесят миллиметров на одну прядь.
«Как просто! Выходит по двести волос на каждый миллиметр!» – опять порадовался дедушка круглой цифре. Но переносить на голову миллиметровые деления уже не стал. И количество волос в миллиметре решил не пересчитывать, удовлетворившись самими миллиметрами.
Далее дедушка стал делать руками те же заплетательные движения, которые запомнил с четвёртого класса из эпохи увлечения кнутами. Но Настины волосы упрямо не хотели вести себя, как кожаные ремешки. Они путались и терялись. Особенно непослушными были волосы из пряди номер один, ближе ко лбу. Они бегали в гости к другим прядям, прямо как студенты в женское общежитие, задерживались там на пару витков, потом появлялись ниоткуда и недоумённо спрашивали дедушку: а теперь нам куда? Дедушка мысленно подбадривал себя энергичными словами пастуха Николая, вспоминал свою молодость, как он тоже лазил когда-то в окна, и приплюсовывал беглецов к ближайшей пряди.
Настя внимательно следила в зеркало за процессом. Периодически она внезапно вскрикивала:
– Ой, Юра! Я маме скажу!
Когда дедушка закончил первую косичку и закрепил резиновым колечком с цветной бабочкой, Настя вдруг сообщила:
– А мама всегда меня сначала расчёсывала…
«Мамочка рóдная! Действительно, сначала надо было расчесать ребёнка!» – посетовал дедушка и несколько раз подбодрил себя, чуть ли не вслух. Затем задумался. Чтобы исправить дело, теперь надо было всё расплести, на что, конечно, у дедушки не было ни сил, ни воли.
Он открыл пузырёк