Единственным шансом жениться на Розе была бы для этого доброго малого любовь мадемуазель Превенкьер. Между тем спокойная благосклонность, откровенная симпатия, с которыми она относилась к сыну старика Компаньона, явно доказывали, что девушка не питает к нему никаких нежных чувств. Поэтому для Проспера становилось опасным заходить слишком далеко по пути увлечения. И Сесиль решила высказать брату свои тревоги на его счет, открыть ему глаза на опасности, угрожающие его спокойствию.
В одно воскресенье она пошла встречать Проспера на станцию и, вместо того чтобы отправиться оттуда вместе с ним домой, спустилась по набережной Луары к красивому местечку, усаженному деревьями, на берегу реки, которая катила свои волны, весело блестя на солнце.
– Я привела тебя сюда не для того, чтобы любоваться видами, – сказала сестра, скрывая свое волнение под маской шутливости, – мне надо поговорить с тобой серьезно.
– Боже мой, в чем дело? – спросил он, начиная тревожиться.
– Дело это касается Розы, – отвечала Сесиль, – нашего отца, тебя и даже меня.
– Стольких лиц!
– Да, все тут замешаны прямо или косвенно. И вот почему я не могла дольше молчать.
Проспер поднял глаза; на его лице выражался такой испуг, что молодая девушка почувствовала жалость и положила руку ему на плечо:
– Мне не хотелось бы огорчать тебя, мой добрый Проспер, – сказала она, – но между тем я не должна допускать, чтоб ты рисковал смутить спокойствие Розы. Ты меня понял, не так ли?
Он потупил голову, ничего не отвечая, а его лицо приняло мрачное, утомленное выражение, как после жестокой усталости. Сестра продолжала:
– Ты знаешь, при каких обстоятельствах мадемуазель Роза поселилась у нас и какие обязательства приняли мы на себя перед господином Превенкьером? В нашем доме она находится под защитой порядочности твоего отца. Поэтому не следует не только словом, но даже мыслью, которую она может угадать, тревожить ее совесть, будить в ней подозрения, что ты имел в виду воспользоваться ее одиночеством посреди нас, чтоб заставить полюбить себя из благодарности или злоупотребить ее расположением.
– Как можно, Сесиль! Никогда!.. – воскликнул он с жестом отрицания. – Никогда подобная мысль не приходила мне в голову. Я стыдился бы ее, если б так было; но этого не было, ведь ты знаешь…
– Знаю, – перебила сестра. – Ты честный и славный малый, но ты любишь Розу, а влюбленное сердце не отличается твердостью. Слову легко сорваться с языка, еще легче будет оно подхвачено, и