Тут снуют десятки офицеров, постоянно шипят рации – и ничего, по сути, не происходит.
Мы садимся покурить и по рации просим штаб дать следующую задачу, исходя из нашего положения.
К эмчээсовцам подходит какая-то рыжая, красивая женщина с окаменевшим лицом. Полковник что-то тихо говорит ей – и лицо женщины оживает: искривляется в гримасу невозможной, отчаянной боли матери, которая потеряла своего ребенка. Она застывает, мышцы словно не дают ей распрямить ноги до конца или, наоборот, сесть на корточки; руки, согнутые в локтях, застывают в полузависшем положении, не касаясь ни лица, ни бедер; белые глаза ее как будто проваливаются внутрь черепа.
Ваня плачет.
«Отряд, всем отбой, всем вернуться в штаб. Поиск завершен. Найден, погиб», – доносится из нашей рации, и женщина начинает падать. Ее подхватывают мужчина и полковник.
Мы идем в штаб – как стало понятно, почти что дорогой маньяка: от СНТ через мокрую просеку, а затем через ближайший лес.
Никогда не видел такого на поисках. Десятки людей просто молча сидят в разных местах – в машинах, на земле, на пеньках, почти все молча, только некоторые переговариваются дежурными фразами. Татарка ревет без звука, уткнувшись в плечо Зида. Сурен курит и временами молча смотрит на Тик-Тока, будто пытаясь спросить, верно ли они побежали по заболоченной просеке. Ляля, с опухшим лицом, прижимает к груди стопку ориентировок с фото мальчика.
Ко мне подходит Жора. «Тело у просеки». «Сухая», та самая, «наша» просека оцеплена полицейскими, в кустах – несколько СКшников и менты. Перед оцеплением стоят несколько репортеров, камеры направлены туда, в место трагедии, которое плохо просматривается.
– Кто нашел-то?
– МЧС.
– Мы бы еще вчера там нашли, вот на полчаса позже бы вы нас вызвали…
– Просьба есть, от полиции. Они координаты сами снимать не умеют, сходи.
Жора протягивает навигатор. Он бодр и равнодушен, как Будда. Он отправляет – именно меня: закрыть гештальт. Большой лидер.
Я иду через оцепление молча, думая только о том, могли мы успеть или нет. Немножко трясет, когда подхожу к месту.
Тело пятилетнего мальчика. Прекрасный, голый, толстый белый мальчик с мягкими волосами. Синие губы, пальцы и пиписька.
– Кому координаты?
– Записываю, – говорит некто в форме.
– 55 градусов точка 659662 северной широты, 37 градусов точка 645530 восточной долготы.
Тело приподнимает эксперт, говорит что-то о трупных пятнах, их характере и прочее. Это записывает помощник.
– Скажите, какое время смерти?
– Слушай, –