– Теперь объясню, почему я вас сейчас спасаю.
– Не пугайте, Василий Юрьевич! – Татьяна Михайловна была совершенно раздавлена, потеряла всякое самообладание, её трясло – сказывался длительный приём транквилизаторов; она боялась принять таблетку при следователе.
– Я не пугаю. Я хочу объяснить. Знаете, я считаю, что человек должен быть благодарным. Вы согласны?
– Конечно. И не только человек. Зверь и то благодарен, исключая глупых норок.
– Ох как вы ценную пушнину недолюбливаете.
– Недолюбливаю.
– Но лисы тоже норные! – захихикал Ястребок. – Видите: опять игра слов. У глупых норок даже названия нормального нет, производное от норы.
– Всё дело в том, что лисы – псовые, а норки – куньи. Разница огромна, в мозге прежде всего. Если посмотреть разрезы…
– Ну это ваше профессиональное дело. Так вот. Вы, наверное, не помните. Давно когда-то, десять лет назад или одиннадцать, я к вам приходил.
– Вы – ко мне?
– Насчёт шубы.
– Ах, насчёт пальто. Я не помню. Если насчёт манто, ко мне многие обращаются, я не помню.
– У меня была безвыходная ситуация, понимаете?!
Татьяна Михайловна молчала, ей стало тяжело говорить, она чувствовала, что произошло что-то очень плохое, судя по тому, как всматривался в неё следователь.
– Я тогда окончил заочный институт, жил тут, у нас, я ж пушнорядский, исконный.
– Да по вам видно. Настоящий русский охотник. И фамилия тоже говорящая.
– Да. Я местный. Предки вроде реально связаны с соколиной-ястребиной охотой, ну ерундовина разная времён неолита-палеолита. Жена моя с моим ребёнком жили тяжело. Зарплата-то у младшего лейтенанта, сами знаете. А жена красивая, тоже из местных, настоящая красавица, не пигалица-дурында. Ждать материального благополучия не хотела, ещё эти отлучки мои на сессии в заочном, и денег совсем мало, впроголодь почти мы жили. И вот приезжаю я, а жена заявляет: ухожу, уезжаю, разводимся. И добавляет: если хочешь, чтобы Ванька тебе остался, гони мне три шубы. Мне для новой свекрови и для золовки надо, а третью – мне. «Тебе-то, – возмутился я, – зачем шуба?! У тебя их три!» А она говорит, что хочет манто, а не шубы эти из зайцев и белок, норку желает!
– Голубую, наверное?
– Да-да, голубую.
– Все молодые женщины хотят голубую. И у всех, знаете ли, алчные свекрови и золовки.
– Ну это классика, по сказкам. «Морозко»-то смотрели фильм?
– Никогда не любила норковый мех. Коричневые – для матрён, светлые тона желтеют со временем, если просто в шкафу висят. На мой взгляд, надо брать пегую. Желтизна незаметна, и не так по-бабски, как чёрно-коричневые гризайли.
– Три манто! Прикидываете? Три! Где я ей их