– Бульонницы нет – собаки разбили, а чашка большая есть. Когда-то, знаете, благоверному купила, в той, в прошлой жизни, а он так ни разу и не заехал.
– Но сидел-то он тут неподалёку.
Татьяна Михайловна сделала вид, что не услышала, поставила перед следователем чашку, открыла дефицитную пачку польского крекера «бабетки».
Ястребок захрустел, прихлёбывая очень крепкий кофе.
– Вприкуску печенье. Сахар в дефиците, – грустно, как маленький мальчик, сказал он.
– Нет-нет. У нас есть сахар, – засуетилась Татьяна Михайловна. – Просто мы без сахара пьём, я уже забыла, что мужчины с сахаром всегда…
– Ну, всегда не всегда… Так почему муж-то к вам в гости не заехал?
– Всё-то вы знаете, – вздохнула Татьяна Михайловна. – Не знаю почему. Помчался в Москву свою.
– А вы, получается, Москву недолюбливаете?
– Почему это? – Татьяна Михайловна всё больше терялась, она не понимала, к чему клонит этот простоватый и нахрапистый капитан, кроме того, пушная фея отметила про себя, что он умён.
– Ну как… Живёте же в Пушноряде.
– Живу. Распределение после университета. У меня тут работа нужная, – Татьяна Михайловна запнулась, – была… в прошлой жизни… нужная.
– Ну почему в прошлой. Грядёт эпоха перемен, кардинального слома всего. Вы разве против?
– А вы разве за? – тихо вопросом на вопрос ответила Татьяна Михайловна.
– Да понимаю, понимаю, всё понимаю. Но ничего не поделаешь. Лисы не нужны, норки нужны. Вы всё-таки своё получили, и ещё получите.
– В смысле? – испугалась Татьяна Михайловна.
– Вы по-прежнему пушная фея нашего города, специалист мирового уровня. Вон даже сахар нашёлся в такое непростое время, а чашечка-то, простите, дулёвская[22] – на ней цена стоит семь восемьдесят, чашечка хороша. Дешёвку вы никогда не покупали. Наш пушной отец искал вас несколько лет, в Москву ездил, искал, искал… Не смотрите на меня так. Это я в газете прочёл, в центральной, замечу, не местной! Ну так вот. – Ястребок грубо отодвинул дорогую чашищу, раскрыл папку, подал Татьяне Михайловне бланки листов. – Дача показаний, – торжественно объявил и тут же засуетился: – Я тут задумался. Вот слово «дача» – это же и дом – дача, и показания от слова «дать». Это знаете, как называется?
– Знала, забыла сейчас. За последний год от стресса что-то стала голова подводить и болит иногда.
– Омонимы. Я в книжке прочитал. «Орфографический словарь русского языка», там написано. Я всегда в эту книжку смотрю, потому что, увы, ляпаю ошибки, допускаю то есть, а в протоколе это неприлично, да и в других документах тоже, в частной переписке ещё позволительно. – На лице Ястребка выступил пот, Татьяна Михайловна подала ему с полки мягкую махровую тряпочную салфетку. – Спасибо, – поблагодарил Ястребок и, нисколько не смущаясь, принялся вытирать лицо. – Так вот, Татьяна Михайловна, что я вам скажу… – Лицо следователя покраснело,