Стихи ему читаю дотемна.
Потом поглажу по спине облезлой,
Скажу: «Спокойной ночи, добрый друг».
Но спать он под сиренью не полезет,
Блуждать пойдет в подвал, часов до двух.
А там, укушенный за горло крысой,
На волю выползет, где свет луны,
И жалобно заплачет он по-лисьи,
Умрет в предзорье у сырой стены.
Я заверну его в свою рубаху
И отнесу подальше с глаз долой,
Похороню. Неведомая птаха
Споет ему куплетик отходной.
Я постою у маленькой могилы,
Вздохну печально: некому теперь
Стихи мне почитать – кругом дебилы,
Что не квартира – на запоре дверь,
И день любой от теней леденящих
Угрюм, ненастен – жизнь ему не в кон,
Как будто в ранах, тяжело саднящих.
Тем на меня похож прискорбно он.
И все же жизнь земная переменчива,
Я выйду с целомудренной душой
Из зарослей, таящихся застенчиво,
Со мной моя тетрадь и… граф Толстой.
«Люблю старушек, что выводят спозаранку…»
Люблю старушек, что выводят спозаранку
На выгул кто собаку, кто кота,
И всласть с туманцем пригубить росянки,
В ней в данный час святая чистота.
Я cам уже на воле отряхаюсь
От снов, что ночью мучили меня.
Зарядкой по привычке занимаюсь,
Сказать по-хуторскому – у плетня,
А в яви изгородь из зарослей кленовых.
Ровесницам не смею я мешать,
Их нарушать житейскую обнову,
Которую возможно лишь понять,
Проникнувшись душой неприхотливой
В движение незримых тайных волн.
Когда собачка скачет шаловливо,
И грациозности, величья полн
Кот, ото всех отдельно изучает
Значение растений, муравьев.
Меня приметив, головой кивает
Одна из бабушек без лишних слов.
Они, слова, ведь смыслом наполняются,
Когда нужда в них сущая сквозит.
И так понятно: утро улыбается,
Продлить наш век скудельный норовит.
«Его воспринимаю без восторга…»
Его воспринимаю без восторга,
Зла не питая, чувства доброты.
И вряд ли кто о нем промолвит: «Дорог…»
Иль: «Неприятны мне его черты».
Несуетливый. Хоть не столь медлительный,
Речь лаконично ровна «да» и «нет».
Он в меру возбужденный, в меру мнительный,
Чуть женственный, чуть, может быть, поэт.
А может быть, охранник «Эльдорадо»?
А то и банщик? Не живет с женой?
В глазах ни тени грусти и ни радости,
Дебелый издали, вблизи – худой.
Совсем он не Обломов, не Печорин,
Тем паче он не Теркин, не Чапай.
Не матерится сроду он по-черному,
Не приглашает вас откушать чай.
…Ну-с и довольно! Вот ужо забава
Сравненьями играть! Ан час ночной!
Свет погасил я. Там (о, Боже правый!)
В окне зажегся – се знакомец мой!
«Ты