«Не болтай! Ты крепко влип!»
И наручники надел,
Ухмыльнулся: «Ишь, пострел!»
Я вздохнул: «Не повезло!»
Подкрепление пришло
В форме пары молодцов,
И втроем без лишних слов,
Автоматы в изготовке
Да с внушительной сноровкой,
Строго двинулся конвой.
Захотелось мне домой,
Taм жена, Митяй сынок,
В сенях сушится чеснок
И малина у окна
Для варенья и вина.
На гумне скирда. Вблизи,
Как и должно на Руси,
Огород. Рубленый хлев.
Дальше поле, зреет хлеб.
И курган сторожевой,
В небе радуга дугой,
Жаворонка перезвон,
Дальше – бирюзовый Дон.
Окрик: «Эй, мужик, очнись!
Тебе будет райска жизнь,
Нам спасибо скажешь ты,
Что зараз не сбег в кусты!»
«Я ни в чем не виноват». —
«Разберемся – брат не брат!»
Дулом кто-то в бок пихнул,
И неровно я ступнул.
«Гляньте, он нетрезв, поди!»
«Нацепил медаль, гляди!»
«На толкучке, знать купил!»
«Укротим ему мы пыл!»
Я послушно шел. Молчал.
Вновь по дому заскучал.
Вспомнил сборы. «На денек…
Положу к Огню венок…
Дед достойно воевал
И в бою героем пал.
Нынче было б сто ему.
Им сказать? Нет, не поймут,
У таких иной подход,
Мол, преступный весь народ,
В кандалы всех заковать,
В Колыму пахать сослать!»
Довели меня до места.
В тигулевке было тесно,
Жуткая стояла вонь,
Зажигалкой дай огонь —
И такой бабахнет взрыв!
Полицейский, дверь закрыв,
И снаружи он окошко
Торкнул. «Тут побудешь трошки,
Ночку, утром – на допрос,
Коли есть, задай вопрос».
«Я хотел бы вам сказать,
Не хотел ведь я взрывать,
Положить хотел букет,
Похоронен там мой дед».
«Шеф наш четко прояснит,
Спи спокойно». —
«Но болит…»
Тут окошко затворилось,
Тишь в каморке воцарилась,
Тускло лампочка светилась.
Кто сидел, а кто лежал,
Кто храпел, а кто вздыхал.
И прилично все одеты!
Были тут певцы, поэты,
(Это я узнал потом),
Был тут знатный агроном,
Был звонарь и был боксер.
Шел негромкий разговор.
Всех схватили, как меня,
Вот составилась семья.
Что ж впустую балабонить!
Тут никто, чай,
не разбойник,
Не прожженный аферист,
Паче тем не террорист.
Я поразмышлял о доме,
А еще о чем же кроме!
И