Первача в один прием.
Бедолагу уже черви
Превратили в чернозем.
Чудаков в России уйма,
Вон протоптана стезя!
Жириновский брякнул в Думе:
«На Руси без нас нельзя!»
«Хopонили еврея-лeнинца…»
Хopонили еврея-лeнинца,
Человеком хорошим он был,
Говорил он: «He будем лениться,
Не жалеть ни горба и ни жил,
От зари до зари трудиться
В ближнем-дальнем российском краю,
Будем мы, словно звезды, светиться,
Жить в своем лет до двести раю».
Повторял он Вождя обещанье,
Приукрасив ту сказку слегка
На партийном серьезном собранье.
И в колхозах, где от мужика —
Тракториста, доярки, свинарки
Просолел чернозем на аршин,
Деревушки безмолвно и жалко
Исподлобья глядели на клин,
Обездоленный и безнадежный
И в какой уж болезный черед
Корм округи природный подножный
Люд от смерти голодной спасет.
До сегодняшних дней не дожили
Очень многие, тихо ушли
Раньше времени, горб их и жилы
Гнет сломал, разорвал! Не учли
Жизни странной крутые нюансы,
Кто с трибуны умел призывать
И фальшивым сноровисто глянцем
Беспардонно слова покрывать.
И из тех он один. Вот скончался.
Вот уж гроб на кладбище везут.
Привезли. Кто-то с ним попрощался.
И я тоже присутствовал тут.
Просто так, как забредший случайно.
Кто-то горстку земли обронил
В чернь могилы, возможно, с печалью,
По обличью – усопший начальник,
Он как будто бы не опочил.
Соседа тихо тронул…
Больной остерегается,
Не дышит глубоко,
Шагнет и озирается:
Идти, чай, далеко
К соседу на колодку,
Сосед, как дуб, здоров,
Без страха глушит водку,
Гуляет в жилах кровь!
Друг друга с детства знают
И были друзьяки,
Бывалыча, на займище
Играли в «казаки»,
Хоть сами мужики.
Дотрюкал. Поздоровался.
А тот себе молчит.
Лишь мыкнула корова,
Пахнул дымок печи.
«Благодаренье Богу, —
Подумал старичок. —
Для всех одна дорога
И – вечный бугорок».
Соседа тихо тронул —
Жив аль уже застыл?
А воробей на кроне
Былинку обронил.
«Уподобившись монаху…»
Уподобившись монаху,
Волосами пооброс,
До колен подол рубахи
И свеклы краснее нос.
И поклоны! И поклоны!
Аж на лбу набил мозоль!
Глядь, орет: «Ах, кони, кони!..»
С бороды метелью моль.
Вот опять не получилось —
Разгадал уловку Бог.
Покривилось, покосилось…
Не признал родной порог.
Сколь мужик не ухитрялся
На