Я – гораздо более выдержанная особа, чем моя сестрица. Я бы точно не стала рисковать жизнью на скейтборде, потому что даже на качелях умираю от страха. Я боюсь всего. Прежде чем залезть в ванну, проверяю, нет ли там акул, а стоит кому-то произнести слово «змея», как я уже визжу и задираю ноги выше головы.
На сестру моя трусоватость действует как красная тряпка на быка: в детстве она считала своей прямой обязанностью меня доводить, и ей это отлично удавалось. У нее отменное чувство юмора, а над собой она всегда смеется громче всех.
Даже сейчас каждый раз, как мы с ней встречаемся, Оливия всеми силами пытается меня достать. Во-первых, потому что знает, что способна довести меня до 50 оттенков ярости. А во-вторых, ей нравится, когда я, размахивая руками, как вертолет лопастями винта, ору: «ОООЛЛЛИИИВВВВИИИЯЯЯ!», словно Опра, представляющая зрителям очередную знаменитость.
Почти все детство мы учились в разных школах. Оливия ходила в государственную школу неподалеку, она была прикольной, слегка нелепой и отлично вписывалась в коллектив. Со мной все было сложнее, мне нужна была школа поменьше, где ученикам могут уделять больше внимания. В итоге я пошла в частную католическую школу, которая всего год как открылась.
Стоит ли удивляться, что в юности мы с сестрой были не слишком близки. Ведь я не разделяла страсти к Киану (и фанатела от Джонатана Тейлора Томаса[11]), а она далеко не всегда соглашалась молча терпеть мои слезливые вопли: «Оливия, ты не въезжаешь! Spice Girls НАМНОГО круче Beatles!» Я любила ее ровно настолько, насколько положено любить сестру.
Но с годами мы стали очень-очень близки. Мы по пять раз в день созваниваемся, устраиваем семейные обеды по Скайпу (мы живем в разных штатах) и можем обсудить все на свете, используя в разговоре только цитаты из «Плохих парней».
И хотя в детстве у нас было не слишком много общего, мы часто тусовались в построенной отцом гардеробной и болтали обо всем, начиная с того, за какого из Кори она выйдет замуж, за Хэйма или за Фельдмана[12], и заканчивая тем, прилично ли мне будет надеть на свадьбу платье из клипа «November Rain». «Одежда ведь должна подчеркивать достоинства, а мое главное достоинство – ноги». Мне в тот момент было восемь.
Один из проведенных в гардеробной дней изменил мою жизнь навсегда. Помню, Оливия сидела на полу и тупым карандашом выцарапывала на нем текст «Riders on the Storm». А я, напевая «Что бы ты ни сделал, я могу сделать это лучше», пыталась соорудить себе наряд из тюлевой занавески. И тут она меня огорошила.
Оливия: Слушай, мне нужно кое-что тебе рассказать.
Я: Ладно, но давай сначала придумаем танец?
Оливия: Нет, это очень важно.
Я сняла с головы расшитый пайетками котелок и вся обратилась в слух.
Я: