– Я думаю, стоит рискнуть, Юра! Даже не рискнуть: попробовать! Тем более что мы уже связаны контрактом – а Советский Союз договоры привык соблюдать.
– Как он умудрился его подписать?
Капитулируя в главном, Андропов «пошёл по следу».
– Как? А вот сейчас мы узнаем об этом.
Леонид Ильич тут же потянулся к телефонной трубке. Он не стал звонить Андрианову, а попросил дежурившего сегодня Захарова – Брежнев всё больше времени проводил не на Старой площади, а в Кремле – разыскать Старовойтова. Тот являлся членом Исполкома ЛИХГ: Лиг Интернасьональ де хоккей сюр гляс. В переводе с французского: Международная Федерация хоккея на льду.
Вскоре Олег Алексеевич доложил Генсеку:
– Леонид Ильич: Старовойтов.
– Здорово, хоккеист! – запросто, как старого доброго приятеля, Леонид Ильич «похлопал по плечу» хоккейного чиновника. – Ну, что: готовишься к матчам с канадцами?.. Да, уже знаю. Посоветоваться? А чего теперь советоваться? Теперь играть надо! Кстати…
Он заговорщически подмигнул Андропову.
– … как случилось, что ты подписал контракт с профессионалами? Хочешь объяснить лично? Не возражаю. Давай прямо сейчас. И захвати с собой Тарасова с Чернышёвым… Ах, вот так даже…
Брежнев нахмурился.
– Тогда приезжай сам. Ждём тебя.
Положив трубку, он поработал бровями не для портрета.
– Они, видишь ли – люди принципиальные…
– Что: не хотят работать в сборной? – догадался Юрий Владимирович. Хотя тут и гадать не требовалось: намерения Чернышёва и Тарасова ни для кого не являлись секретом. Оба уже неоднократно заявляли, что сезон «семьдесят один-семьдесят два» будет для них последним. Сезон закончился – и они «держат слово». Выдохлись мужички. Исчерпали себя. Старый «багаж» истратился, а новым не обзавелись.
Но кое-кто уже начал выставлять провалившихся тренеров «жертвами чиновничьего произвола»: «месть за Саппоро». Надо было на Олимпиаде «позволить взять медальку» не американцам, а чехам: «большая политика!». Постфактум тренеры – «ни сном, ни духом!» – стали «борцами с тоталитаризмом»…
Председатель федерации прибыл менее чем через полчаса.
– Он здесь, – доложил Захаров: Леонид Ильич попросил сразу же известить его о прибытии хоккейного чиновника в независимости от того, кто у него будет в данный момент на приёме.
А принимать Леониду Ильичу, словно врачу-терапевту в поликлинике, приходилось иногда человек до тридцати в день. Правда, такое случалось нечасто: только в дни пленумов, когда к нему «косяками» шли со своими проблемами секретари обкомов, крайкомов, республиканских парторганизаций – и «просто» члены и кандидаты в члены ЦК.
Генсек не отказывал никому. Только заранее распоряжался о том, чтобы секретари в первую