– Я не знаю, что мне делать, Блабл, – сказал Янни Плак, признавая своё поражение. – Я не интересен ей, это понятно. Я не хочу быть у неё на поводу. Я вроде как забиваю на неё. Но потом скучаю. Быстро успокаиваюсь и сам выхожу на связь. А когда она объявляется, а она всегда объявляется, даже после долгого молчания, я не могу прогнать её. В общем, я совсем запутался. Потерялся где-то в себе. Не знаю, что и делать. Мы провели с ней столько времени вместе, много где были. Но я вижу, что для неё это ничего не значит. Путь в никуда, как ты говоришь. Я не интересен ей, как парень. Она не хочет быть со мной, как с мужчиной. Я для неё кто-то вроде друга. Мне начинает казаться, что она проводит со мной время не потому, что хочет этого. А потому, что не знает, с кем ещё ей пообщаться. Она нелюдимая, как ты. И ненормальная. Недавно у неё умер отец, и она совсем умом поехала. Так она говорит. Короче, я не знаю, что делать. Подскажи, Блабл.
– Как её хоть зовут? – спросил я.
– Ева, – ответил он. – Её зовут Ева.
В те времена Янни Плак мог рассказывать мне о своей жизни часами. Потому что: а) я хороший слушатель, который знает, где нужно вставлять все эти «ага», «да ну?», «что дальше?», так что вам и в голову не придёт, что вы мне неинтересны; б) по натуре своей очень сентиментальный Янни Плак видел себя главным героем собственной мелодрамы, где все остальные действующие лица-статисты по непонятным мне причинам пекутся о его счастье; в) он доверял мне, что в корне нелепо, учитывая, что я сам себе не доверяю. Скажу честно: мы были хорошими друзьями, но в тот момент судьба Янни Плака волновала меня меньше, чем когда-либо прежде. Я злился на него за то, что он бросил меня, когда я вернулся из армии. Янни променял наш общий интерес к тому, чтобы вырваться вперёд в жизни, на сиюминутные щенячьи бега за какой-то девчонкой. Писать, публиковаться, реализовываться – всё это отошло на второй план. А в те редкие моменты, когда Янни снисходил до того, чтобы навестить меня, то он не хотел говорить о делах, не хотел обсуждать стратегию к действию. Янни больше не хотел писать песни, как это было до армии. Не хотел работать над сценариями видеоклипов, которые, как мы надеялись, помогут нам забрать своё, выбиться в люди. Теперь он хотел говорить лишь об этой девчонке.
В общем, Янни Плак, сам того не ведая, настраивал меня против себя. Спрашивая у меня совета, как понравится Еве, он вкладывал свою судьбу в мои скользкие, трясущиеся от бессильной ненависти руки. Может немного, но я всё-таки завидовал ему, признаюсь.
Вот вырезка из прошлой жизни: смазанная, но довольно точная:
Я: Ты хочешь заявить о себе на весь мир, пацан, или нет? Если да, то кончай тратить наше время в пустую.
Он: (слишком воодушевлённый, наверное, под чем-то): Конечно, хочу. Но ещё я просто хочу быть счастливым.
Я: А если бы пришлось выбирать?
Он: (трезвея, как-то неуверенно): Я выбрал бы то, что посчитал наиболее подходящим для себя в этот конкретный момент.
И я учу Янни Плака