Я почувствовала себя немытой тарелкой.
А женская, в маникюре, рука превратилась в когтистую лапу.
И серая шерсть густо покрывала костлявое зверье запястье.
***
Помирились, думаете вы? В сотый раз? О люди! Дорогие мои… Я тоже так думала. Тогда.
Я теперь тихо и горько говорю всем, кто во чьи-то волчьи слова наивно, по-детски верит: дорогие, не верьте, никому не верьте, кто говорит вам о хорошем-расхорошем и честью клянется. Только вы за угол – он изготовит для вас мину, злорадно, торжествуя, взорвет под вашими ногами. И, главное, нарушит клятву.
Честь, бесчестье – все едино. А в нашем мире… сейчас…
В нашем мире, люди, о, в нашем проклятом мире, теперь, сию минуту, все забыли про честь… про совесть… даже просто про милость – забыли… И получился, провались все на свете, вот такой мир. Наш – мир.
Разве мы его – хотели? О нем – мечтали?
Вышло то, что вышло. Мы ненависть вовремя за руку не схватили. Ненависть, подлог и обман.
И все покатилось. Во тьму.
Клясться никогда нельзя. Человек – клятвопреступник: даже если он клянется жизнью матери, отца или собственного ребенка, он все равно пошлет свою клятву к чертям, если ненависть окажется сильнее любви.
Не прошло и двух недель, как город гудел: Ветка Волкова о Лельке Ереминой новые стишки накропала! А вы читали? А вы читали? А вы?
Боже мой, ну неужели непонятно: две дамы вот так изысканно выхваляются на публике! Недурно придумано! Одна другую грязью поливает, а та, другая? А что другая? Молчит пока в тряпочку. Зря молчит! Надо развернуться – и как дать! Хуком под левое ребро! Ну, так это только мужики могут. У баб, у них другое оружие. А какое? Вы что, разве не знаете? Сплетня! Кривые языки страшнее пистолета!
Не кривые, а злые.
А какая, хрен, разница!
Зато какая реклама!
Читайте, какая грязь! О Господи, и правда грязь.
Да не грязь, а пошлость!
А что, вы это серьезно – про пошлость? У Виолетты Волковой ведь такие красивенькие стихи! Как розочки! И там про чудеса разные, про детство, про речки, про вышивку гладью, про костры, про морозы, про березы, про ягодки, грибочки, про солнышко, про звезды, про радуги…
Я вам не буду объяснять, что такое пошлятина. Это все и без объяснений видно и слышно.
Ах, так для вас пошлятина – это речки и грибочки?! Это, между прочим, наша святая родина!
Ах-ах, у нее не только про грибочки! У нее – про пожар Рима есть! И… и… и про Марию-Антуанетту!
Да у нее чего только в стихах нет! Иди с лукошком и собирай! Тыщу грибочков насшибаешь!
А этот стих? Разве это пошлость? Это – ужас!
Да, ужас. Это воплощенная ненависть!
А разве ненависть может быть поэзией?
Черт подери! Выходит, что может!
Это не поэзия,