Когда с Покрова наступили уже серьезные холода, незадачу с дровами и печью самовольно решил неприметный с виду деревенский парень Михаил, брат одной из учениц: однажды вдруг подвез на дровнях к школьному двору целый воз березы, в тот же день испилил стволы на чурки, а затем и вовсе удивительно, – начал каждое утро приходить с утра пораньше колоть дрова и затапливать печь, натаскивал в бочку воды из колодца для умывальника и питья. Сказал, что у него есть на это поручение сельского схода. Полов, правда не мыл и сор не мёл, золу тоже не всегда выгребал, лишь только когда приходил забирать сестру по сильному морозу или метели.
Прочие дела, не относящиеся к топке печи, у Настеньки и самой получались неплохо, ведь в Барнауле они жили вдвоем с матерью в своем домике на небольшое пособие за умершего отца, прислугу нанимать было не на что, все приходилось делать самим и по дому и по огороду, но помощь Михаила она приняла с великой благодарностью.
Ей только одно странным казалось – вот он так лихо колет березовые чурки: раз – два и нате вам, пожалуйста, набралась большая куча сахарно-белых поленьев. Мог бы за час по хорошей погоде днем наколоть большую поленницу про запас, которой ей хватило на месяц с избытком топить самой – чай не барыня, и в таком случае ему не обязательно бегать в школу каждое утро – дети сами прекрасно добирались по хорошо наезженной зимней дороге, когда не было сильной метели.
Она не однажды пробовала объяснить добровольному помощнику про ту очевидную экономию времени, которая могла при том для него образоваться, однако Михаил лишь отмахивался: нет у него сейчас времени лишнего, вы, барышня, хотя бы золу выгребайте сами, и на том спасибо, руки только не обожгите, а растапливать печь – это с неумения можно пожар устроить запросто, и школу спалить, не дай бог… снег он тоже расчистит возле школы, и дорожку разгребет для ребятишек от дороги к крыльцу. К колодцу – само собой. На том их разделение труда и состоялось: на две неравные, но справедливые части.
Когда Михаил находил время прийти за сестрой к концу уроков, он частенько задерживался долее, садился на крылечке, пока она мыла полы в классных комнатах, ждал, потом запирал дверь на большой амбарный замок, прятал ключ в условленное место. Брал сестру Веру за руку, и они уходили в одну сторону, Анастасия Павловна – в другую. Она жила неподалеку на квартире у одинокой бабушки.
По ранней осени еще, в сентябре месяце, с завершением хлебной жатвы, Михаил высказал осторожное любопытство:
– А почему вы, Анастасия Павловна, на сельские вечёрки никогда не ходите?
– Я учительница,