– После войны так заявили восточногерманские власти.
– Есть причины сомневаться?
– Нет. Никаких. Только надежда. Брат всегда все планировал. Он не из тех, кого легко убить.
– Войска СС как раз и формировали из тех, кого нелегко убить. По крайней мере, до тех пор, пока не начали рекрутировать мальчишек. Вашего брата призвали в сороковом, не так ли?
Скрытая издевка? Вскипела злость. Кто дал право судить этому самодовольному коротышке, чавкающему печеньем? Он не изведал того, что выпало брату. Матери и отцу. И Дагмар.
Опять чувство вины.
Психиатры называют это «комплексом выжившего».
– Брат не был нацистом, – твердо сказал Стоун.
– Разумеется. – Питер Лорре уже не скрывал издевки. – Никто не был нацистом, верно? Во всяком случае, теперь все так говорят. Войска СС были не всамделишные, верно? Они не создавали лагеря. И ни в чем не виноваты.
– Брат женился на еврейке.
– Да, мы знаем. Дагмар Штенгель, в девичестве Фишер. Вы едете в Берлин на встречу с ней. Разве не так?
Стоун вновь уставился на чашки с блюдцами. Он не собирался откровенничать, но вопрос явно риторический, и вовсе ни к чему попасться на вранье.
– Верно, Дагмар Фишер, – сказал он.
– Дагмар Штенгель.
– Я знал ее как Фишер. Она вышла за брата уже после моего отъезда из Германии.
– Когда в последний раз вы виделись с госпожой Штенгель?
Стоун глубоко затянулся сигаретой и прикрыл глаза. Как часто он это вспоминал. Гудки и лязг паровозов. Запах ее волос. Динамики грохочут маршами, невозможно прошептать ей все, что так хотелось сказать.
– В тридцать девятом, – ответил Стоун.
– В Берлине?
– Да. В Берлине.
– А после войны? Пытались ее разыскать?
– Конечно. Я искал всю свою семью.
– Вы были в Германии?
– Да. С войсками. Администрация помощи и восстановления Объединенных Наций. Я работал в лагерях для перемещенных лиц. Вы же это знаете, обо всем сказано в моем досье.
– Ага, весьма удобно для поиска неуловимой иудейки, – с полным ртом прошамкал Питер Лорре.
«Неуловимая иудейка». Ничего себе! Коротышка явно не улавливал, сколько в этой фразе пренебрежения и подозрительности.
– Неуловимая иудейка? – переспросил Стоун. – Это вы о ком?
– О фрау Штенгель, разумеется.
– Ну так и говорите.
Повисло короткое молчание.
– Значит, фрау Штенгель? – сказал Лорре. – Нашли ее?
– Нет.
– Что с ней случилось?
– Я так и не узнал.
– Еще одна безымянная жертва Холокоста?
– Видимо, так.
– Но теперь считаете, что она выжила?
Стоун помолчал, обдумывая ответ.
– С недавних пор позволил себе на это надеяться.
– С чего вдруг?
Изо всех сил Стоун старался подавить раздражение. Злость – плохая помощница.