«Некоторое время назад один человек, – пишет Паре, – поднес к носу помандер, который был тайно отравлен, и сделал вдох, отчего у него закружилась голова, а все лицо распухло. Если б он не вдохнул вскоре некое вещество, от которого начинают чихать[7], а также иные лекарства, то скончался бы весьма быстро».
У монархов были причины опасаться даже собственных лекарей. В 1517 году кардинал Сиены Альфонсо Петруччи пытался отравить папу Льва X, подговорив его придворного доктора смазать ядом печально известную больную пятую точку Его Святейшества (заговор был раскрыт, и кардинала вскоре казнили). А в 1613 году умер в агонии сэр Томас Овербери: его враги при дворе короля Якоба I подкупили врача, и тот поставил Овербери клизму с серной кислотой.
Перспектива скончаться от яда приводила в ужас обитателей королевских дворов, поскольку, строго говоря, не было никакой возможности однозначно выяснить, послужил ли причиной смерти яд или же обычная болезнь. Медицина знала о человеческом теле до смешного мало. Стоило кому-то схватиться за живот и выбежать из-за стола в поисках ближайшего ночного горшка, как его соседи начинали смотреть друг на друга с ужасом и подозрением.
Во многом симптомы отравления мышьяком, наперстянкой или бледными поганками совпадают: боль в животе, понос, тошнота, рвота, головная боль, спутанность сознания, обезвоживание, кома и – смерть. Но так же проявляется и пищевое отравление, вызванное сальмонеллами или вирулентными штаммами кишечной палочки (эти бактерии обитают в фекалиях, нечистой воде, непастеризованном молоке и в мясе). Кроме того, эти же симптомы свидетельствуют о ранней стадии трихинеллеза – паразитарного заболевания, вызванного бактериями из плохо приготовленной свинины.
Подобные жалобы, должно быть, часто встречались в эпоху неравномерной прожарки мяса на вертеле (одна половина пересушивалась, в то время как вторая оставалась сырой), загрязненных колодцев, отсутствия холодильников, пастеризации и инспекторов по пищевой безопасности. Близость домашнего скота увеличивает риск заражения кишечной палочкой, а во всяком дворе содержались лошади, коровы, овцы и свиньи. Повара редко мыли руки. Кроме того, при отсутствии капельниц и внутривенных вливаний, способных быстро восполнить недостаток жидкости, обезвоживание от пищевого отравления могло оказаться столь же фатальным, как и мышьяк.
Чего придворные лекари не знали – так это того, что мышьяк и прочие яды не вызывают лихорадки, которая свидетельствует о пищевом отравлении или малярии. Это вовсе не значит, что человек, страдающий от лихорадки, не мог в итоге умереть от яда, или что некто, подверженный в течение определенного времени воздействию яда, не мог погибнуть из-за лихорадки. Однако это важная подсказка.
В Италии малярия особенно свирепствовала. Римские императоры в свое время осушили большинство болот, однако после того, как в V веке империя погрузилась в хаос, ландшафт восстановился.