Корабль отплывает в полночь. Фриц Ройтер Лейбер

рассказывается, как чудища веками жадно наблюдали за Землей и несколькими другими обитаемыми планетами поблизости (поблизости – это в световых годах, разумеется). У них есть телескопы, которым не нужны линзы, – они усиливают свет звезд точно так же, как радиоприемник усиливает радиоволны или телефон – человеческий голос. Эти телескопы чрезвычайно чувствительны – нет никаких ограничений избирательности и степени усиления; позволяют увидеть людей и дома – они настроены на такую длину волны, которая не преломляется нашей атмосферой; они ловят как радио, так и световые волны и позволяют слышать наши голоса; в них используются виды излучения, которые еще не открыты нашими учеными и которые долетают до самых отдаленных точек во много раз быстрее тех же радиоволн, практически мгновенно.

      Но все это доскональное знание нашей повседневной жизни, все это межпланетное подглядывание в замочную скважину не приносит чудищам ровно никакой материальной выгоды, разве что еще больше разжигает их аппетиты, доводя до бессильного бешенства. Оно не приносит им ни йоты тепла; наоборот – лишь постоянно истощает скудные запасы радиации. И все же они продолжают тщательно шпионить за нами… приглядываясь, поджидая подходящего момента.

      Это-то и оказалось камнем преткновения. Что же это за подходящий момент, которого они поджидают? Каким именно образом, к чертям собачьим, они собираются осуществить свой перелет? Полагаю, будь я опытным фантастом, решил бы эту проблему в мгновение ока при помощи космических кораблей, или четвертого измерения, или еще там не знаю чего. Но ни один из этих вариантов не подходит. К примеру, никакому нормальному ракетному двигателю не хватит жалкого количества энергии, которое у них осталось. Мне нужно что-то более правдоподобное.

      Ну ладно, нечего так переживать – рано или поздно меня посетит озарение. Самое главное, что работа идет и есть результат. Джон взял проглядеть несколько последних страничек; уселся, чтобы прочитать их повнимательней; закончив, нацелился на меня пристальным взглядом, заметил: «Не знаю, зачем я-то занимался фантастикой последние пятнадцать лет» – и нагнулся за охапкой поленьев. Почти комплимент.

      Неужели наконец я нашел свое истинное призвание? Боюсь даже задавать себе этот вопрос после стольких разочарований и блужданий в темных закоулках в течение бесцельных городских лет. И все-таки даже в самые чернейшие периоды часто казалось, что меня ждет некое важное или по меньшей мере ответственное предназначение, что меня лишь испытывают тоской и отчаянием, держа за кулисами, пока не настанет нужный момент.

      Самообман?

      11 января. Все это становится весьма интересным. Опять странные узоры на ледяной корке и самом стекле с утра – новый набор. Но при двадцати ниже нуля нечего удивляться, что неорганические материалы начинают откалывать коленца. Что получилось в результате первого падения температуры, вполне может повториться при следующем. Хотя на Джона это оказало довольно сильное впечатление