– Да, интересно, мне бабуля никогда об этом не рассказывала, – сказала Вика.
– Столько лет прошло. Уже травой все поросло. Но если хочешь, мы съездим, ты встретишься с этим Захаровым.
– Если честно, не хочу. Встречаться с человеком, пусть пожилым, который такое говорит про моих близких, который назвал бабулю падшей женщиной, нет никакого желания. Врет он все. Или ему точно память отшибло. – Вика была раздражена и обижена. Почему какой-то старик смеет обижать ее бабулю и распускать о ней такие слухи? Какое он имеет на это право? Да еще сам звонить и пересказывать сплетни?
– Я тебя понимаю, – сказала Наташа, – я тоже ему не поверила. Но он настаивал, чтобы я тебе это рассказала.
– Странно все это. Наверное, бабуля была права, когда велела мне уезжать и ни с кем не встречаться. Потянешь за нить, такой змеиный клубок раскрутишь, что потом будешь жалеть.
– А что ты знаешь о своем деде? Что бабушка тебе рассказывала?
– Да почти ничего. Она не любит вспоминать прошлое. Знаете, что странно – кладбище мусульманское и деревня мусульманская. Почему мой дедушка там похоронен? Он ведь русский, бабушка тоже. И почему могила убрана? И анютины глазки растут. Бабуля говорит, что они однолетние и их специально посадили. Значит, кто-то за могилой ухаживает?
– Не знаю. Все может быть, – пожала плечами Наташа. – А что поселок мусульманский, так в этом ничего удивительного. Так сложилось. Здесь есть немецкая улица, там всегда немцы селились, есть улица староверов. А поселок этот считался мусульманским, потому что там мечеть была. Она была разрушена, а потом ее восстановили. Потом опять чуть ли не до основания снесли и опять восстановили. Но просто так твоего деда на этом кладбище бы не похоронили. Там специальное разрешение требуется или деньги нужно большие заплатить.
– Бабуля мне ничего не рассказывала. Но вы ведь уже поняли – она тоже все на память жалуется, когда ей это нужно. Она вообще не хотела, чтобы я сюда приезжала. Была против. Она столько лет забывала прошлое. Я не хочу ничего выяснять, если честно. Я ведь должна уважать ее желание. Правда?
– Не знаю. Меня бы это не остановило, если бы я хотела узнать правду, – сказала Наташа.
– А меня останавливает. Я не хочу, чтобы бабуля переживала. Мне, если честно, все равно, что там случилось.
– Тогда зачем ты приехала? – удивилась Наташа.
– Не знаю. Хотела что-то почувствовать. Прикоснуться к корням, как принято говорить. А не получилось. Сегодня на кладбище ощущала себя как посторонняя. В чужом месте. И деда не узнала совершенно. Мне даже плакать не хотелось. Понимаете? Вообще никаких эмоций. Вот только сейчас закипела – из-за этого Захарова. Зачем он врет? И зачем он вообще вам звонил, если с моим дедом был шапочно знаком? Тогда какое ему дело до меня, до могилы дедушки?
Вика заплакала. Ей стало больно за бабулю и за то, что она не может ответить Захарову, кем бы он ни был.
– Ты хочешь еще раз съездить на могилу? – спросила Наташа. – Убрать там? Я тебе помогу.
– Бабуля сказала, что могила