– Тогда она выглядела бы повеселее. А ну, подойдите-ка ко мне, мисс Джейн. Ведь так вас зовут, не правда ли?
– Да, сэр, Джейн Эйр.
– Та-ак, вижу, вы плакали, мисс Джейн Эйр. Не могли бы вы сказать мне, в чем дело? У вас болит что-нибудь?
– Нет, сэр.
– А-а! Смею сказать, она плачет, потому что не смогла поехать на прогулку с миссис, – встряла Бесси.
– Да нет, не поэтому. Она слишком большая, чтобы плакать из-за такой ерунды.
Именно так я и думала. К тому же ложное обвинение задело мое самолюбие, поэтому у меня вырвалось:
– В жизни никогда не плакала из-за таких пустяков! Да я терпеть не могу эти поездки. А плачу, потому что я несчастна.
– Как не стыдно, мисс! – попыталась остановить меня Бесси.
Добрый мистер Ллойд растерялся. Я стояла перед ним, и он изучающе рассматривал меня. У него были маленькие серые глаза, не очень выразительные, однако сейчас я назвала бы их проницательными. У него были крупные черты лица, но это не делало его некрасивым. Поизучав меня некоторое время, он произнес:
– Почему вы вчера плохо себя почувствовали?
– Она упала, – опять встряла Бесси.
– Упала! Как маленький ребенок? Что ж она, ходить не умеет, что ли? Девочке ведь лет восемь-девять, наверно?
– Меня ударили, вот я и упала, – выскочило у меня, поскольку снова унизили мою гордость. – Но мне не от этого стало плохо, – быстро пояснила я мистеру Ллойду, который в этот момент закладывал в нос щепотку табака.
Когда он убирал табакерку в карман, громко зазвенел колокольчик – прислугу созывали к обеду. Мистер Ллойд знал, что означает этот звонок, потому что сказал:
– Няня, это вам. Вы можете идти, а я тем временем тут лекцию прочту мисс Джейн.
Бесси скорее осталась бы, но она была обязана идти, так как в Гейтсхед-холле строго соблюдалась пунктуальность в приеме пищи.
– Значит, вы почувствовали себя плохо не оттого, что упали. Тогда отчего же? – продолжил разговор мистер Ллойд, после того как ушла Бесси.
– Меня заперли в комнате, где, как стемнеет, появляется привидение.
Мистер Ллойд одновременно улыбнулся и нахмурился.
– Привидение! Нет, вы все-таки малое дитя еще. Так вы боитесь привидений?
– Я боюсь появления духа мистера Рида. Он ведь умер в той комнате, он там лежал. В темное время туда по своей воле не заходят ни Бесси, ни кто другой. А меня заперли там, да еще одну, и даже свечки не оставили. Это такая жестокость, что я никогда ее не забуду.
– Да ну что вы! И из-за этого чувствовать себя такой несчастной? А сейчас, днем, вы испытываете страх?
– Нет, но опять настанет ночь, и к тому же… я несчастна, и очень, по другим причинам.
– По каким другим причинам? Вы можете назвать мне их?
Как мне хотелось дать полный ответ на его вопрос! Но как же трудно составить этот ответ! У детей есть чувства, но они неспособны, как следует разобраться в них, а если частично и разберутся, то только мысленно, а на словах передать результаты этой мыслительной работы не могут. Боясь, однако, лишиться этой первой и единственной возможности поделиться с кем-то своим горем и тем самым облегчить свои страдания,