Сверчков оделся на удивление быстро. И тщательно: аккуратная сорочка, скромный галстук, вычищенный сюртук. Волосы уложены, усики приглажены. Гладко выбрит, ногти подстрижены. Модный, чистенький, свежий, хорошо воспитанный юноша. Не подал руки старшему, а вежливо поклонился. Молниеносный портрет, который Ванзаров научился составлять в первые секунды, когда лицезрел незнакомого человека, говорил: юноша прямолинеен, умен, сообразителен, не без хитрости, желает выслужиться. Ничего преступного или порочного. Судя по спокойствию и радушию, с каким встретил Ванзарова, неприятностей не ожидал. Как будто их не было вовсе. Неужели так уверен в своем покровителе?
– С кем имею честь? – спросил он подчеркнуто официально.
Ванзаров сказал, что служит в Департаменте полиции. Без лишних подробностей. Сверчков ответил многозначительным поклоном.
– Рад знакомству, Родион Георгиевич… Прошу вас садиться… Желаете чаю, кофе или приказать коньяку? – Юноша играл радушного хозяина. – Чем могу помочь?
– Господин Бурцов попросил меня разобраться в происшествии, – сказал Ванзаров, садясь в продавленное кресло и чувствуя под собой пружину.
Сверчков почтительно сел вслед за гостем.
– В каком именно происшествии? Из тех, что мы готовим к процессу? – спросил он, готовый отвечать на любой вопрос, как послушный гимназист.
Юноша не врал. Для этого у него недостает способностей. Он действительно не понимал, о чем идет речь. Искренне не понимал.
– Почему вы дома, а не на службе? – спросил Ванзаров.
– Александр Васильевич был так любезен, что предоставил мне несколько выходных дней. Такое блаженство, трудно описать. Можно только в ножки поклониться моему благодетелю…
– Бурцов дал вам отпуск после того, как отвез к Бехтереву?
На лице Сверчкова отразилось беспокойство. Нет, ничего не умеет скрывать.
– Откуда вам известно? – тихо спросил он. – Александр Васильевич просил меня даже родителям ничего не сообщать…
– А почему поехали на консультацию?
Сверчков замялся, как будто стеснялся.
– Два дня назад со мной произошла неприятность: упал в обморок в кабинете Александра Васильевича… Так стыдно…
– Опишите подробно.
Юноша смутился окончательно.
– Не могу вспомнить… Даже как оказался в кабинете. Пришел в себя, когда меня поднимал с пола судебный надзиратель… Упал в обморок.
– Обморок и все?
– Так неприятно… Господин Бурцов сразу предложил поехать на консультацию…
Нет сомнений: Сверчков ничего не помнит о выстрелах.
– Бурцов поручает вам чистить свой револьвер? – спросил Ванзаров.
– Ну конечно…