– Очень хорошо, сила жизни. Истекает из нас, – согласился он. – И что с того? Мало ли что из нас вытекает.
Доктор многозначительно потряс пальцем.
– Это открытие не только велико само по себе, но имеет практическое значение!
– Электрические лампочки зажигать?
– Вы почти правы! – вскричал Погорельский, захваченный чувствами. – Эманации этой энергии, приливы и отливы, могут быть зафиксированы на фотографической бумаге!
Тут доктор схватил фотографии убийств и потряс ими, будто билетом, выигравшим в лотерею.
– Они могут стать видимыми!
– Вы меня прямо растрогали, – сказал Лебедев, стараясь на глаз оценить, сколько в Погорельском осталось здравого разума. А ведь кто-то приходит к нему лечиться. Несчастные пациенты. – При случае займусь этим вопросом. Это все?
Погорельский швырнул снимки не глядя.
– Дорогой Аполлон Григорьевич, только представьте, какие перспективы открываются для криминалистики!
– Это какие же?
– Мысль человека – та же энергия! А если так, мы можем фотографировать мысли! Это не фантастика! Доктор Барадюк представил на упомянутом мною докладе более двухсот снимков мыслей!
– И его не выгнали?
– Наоборот! Доклад имел громадный успех! Парижские академики аплодировали доктору стоя!
– Чего еще ждать от французов, – сказал Лебедев, невольно подумав, что бы сделал он, окажись на том заседании. Надолго бы запомнили…
– Я знаю, как фотографировать мысли! – Доктор сиял, будто ему вручили приз на скачках. – Я передам вам эти знания! Только представьте: ни один преступник, ни один подозреваемый теперь не сможет скрыть свои мысли! Они будут сфотографированы! Это переворот в науке! С преступностью будет покончено! Не останется ни одного злодея, чьи мысли были скрыты! И все это – в ваших руках! Могу предоставить доказательства! Немедленно! Сейчас!
Сумасшедшие бывают убедительны. Аполлон Григорьевич понял, как Погорельскому удалось пробиться к директору Департамента. В безумных словах мелькало нечто, что раздразнило его любопытство. Наверняка все это полная чепуха. На девяносто девять процентов. Но оставался один процент, оставалось великое «а вдруг?». Соблазн был велик. И Лебедев ему поддался.
– Ну, удивите меня фотографиями мыслей… Надеюсь, приличных, – сказал он.
Доктор вскинул руки.
– За мной, мой друг, за мной! Вас ждут открытие и потрясение! Я отведу вас в мир непознанного!
– Далеко ли? – спросил Лебедев, погладив ус. – Пролетка до мира непознанного довезет?
– Зачем пролетка? – Погорельский подбежал к двери и распахнул. – Тут совсем рядом!
Все-таки сумасшедшие начисто лишены чувства юмора. Слишком серьезны, бедолаги. Лебедеву оставалось надеть пальто и шляпу. Он убедил себя, что поддается из милосердия к больному.
5
По широкой мраморной лестнице все