Из мрака битв и слёз,
Как верный паладин,
Товарища привёз.
Поднял забрало он,
– Гляди – застыла кровь,
Ему уж не поможешь
вновь.
О, дева, опусти забрало,
Не плачь и не грусти о нём,
Его душа всё испытала,
Не жги его своим огнём!
А там, где правит ночь
И властвует обман,
Теперь он гонит прочь
Свирепых мусульман,
За ним уже лежит
Свободная земля
И палестинские
поля.
О, дева, опусти забрало,
Не плачь и не грусти о нём,
Его душа всё испытала,
Не жги его своим огнём.
К Господню гробу мы
Придём, и скажет брат,
Где вечно среди тьмы
Светильники горят:
Так мы заплатим дань
Погибшим временам,
Когда войдём в победный
Храм.
О, дева, опусти забрало,
Не плачь и не грусти о нём,
Его душа всё испытала,
Не жги его своим огнём…
Палестина
Други, вместе станьте рядом,
Чтоб не быть послушным стадом,
Ведь душа здесь не подвластна никому.
Я рождён, как зверь в неволе,
Жажду новой битвы боле
И подвластен только Богу одному.
Жизнь и смерть… не всё ль едино,
Или нас поглотит тина.
Велика одна Господняя любовь.
Палестина, Палестина
Ты одна могла спасти нас,
За тебя мы отдавали плоть и кровь.
Мир, где правят лишь злодеи,
Всё завистливей и злее,
Но они в забвенье канут без следа.
Галилея, Галилея,
– Мы тебя в сердцах лелеем
И о прошлом не забудем никогда!..
Серафим
Растаял в дымке нежный Серафим,
Взмахнув крылами в воздухе рассветном.
Туда, куда-то вдаль, и я за ним,
Обманутый осенним тёплым ветром…
Когда земля в холодном серебре,
Когда в глаза заглядывает тайна,
И странен сон на утренней заре,
И жалок мир в падении случайном.
Я здесь один во мгле моих дорог
Средь поцелуев робких и мгновенных,
Я в дивной красоте поющих строк,
Я в гулкой пустоте небес нетленных…
Растаял в дымке нежный Серафим,
Взмахнув крылами в воздухе рассветном.
Куда-то вдаль, и я вослед за ним,
Охваченный осенним гулким ветром.
И мне тонуть в сиянье их волос
Над пурпуром и золотом их тканей,
Склоняться над осколками их грёз,
Угадывать следы их очертаний…
Успение
Ни боли, ни слёз, ни предела
Блаженству. От века вдали
Душа от Пречистого тела
Слетела