Есть особенная красота в тяжелом физическом труде – красота осознанной необходимости. Скорее, это философская категория. И не зря каждый год второкурсники после курса общей философии проходят здесь производственную практику. Освежает, знаете ли, мыслительный процесс, наполняет его научно-практическим мировоззрением.
К первому перерыву студенты были в мыле, но не пали духам. Хлопали друг друга по спинам и взашей, сбивая опилки и стрессовую атмосферу.
– Чо, Шкалик, набил мозоли? Это тебе не у Зинки в пуговичках ковыряться!
– А ты чо, бугай что-ли? А ну покажи ручки?
– А ручки-то вот они…
– Дрож-жат!..
– А у Важенина, глянь, волосы седые… из носа… Посед-дел человек!..
– Дак док-то нас всех сегодня поседеет.
– Не ссы, Омелька. Родина тебя не забудет.
– А ей это надо? Я думаю, братцы, это не практика, а прием такой… методический. Курс молодого трудяги. Чтобы жизнь медом не казалась. Помните, мы на первом – вагоны разгружали? У меня ноги ватные два дня были. А после сегодняшней… потогонки что будет?..
– Во-о! Точно, пацаны. Это же потогонная система… мистера Тейлора! Только – в сэсээр. Баб здешних жалко.
– Не… Вагоны разгружать труднее. Бери-неси-клади, пока идёшь – перекур… В толк не могу взять: почему нам денег не хватает? Экономистка говорит, мы, мол, подённую зарплату за пару часов зарабатываем. А остальные шесть часов – коту под хвост? Почему я должен на государство горбатиться аж шестёрку лишних часиков?.. За какого это дядю?
– За того парня.
– Не переломишься. Тебя же учат бесплатно! Экономистка ясно объяснила: сверхприбыли у капиталистов, а у нас – плановая экономика. Госплан каждый рублик учитывает. И постатейно… на развитие страны…
– …и на оборону, и на помощь Кубе, и на Анжелу Дэвис…
– … и на борьбу с эпидемией холеры!
– Заныли, зануды. Вы ещё родине долг за революцию не отработали. Жили бы сейчас при царе. Горбатились на кулаков!..
– Тебе бы, Важенин, бурлаком где устроиться…
– …на Ангаре.
– Парни, предлагаю дать деру. Кто за?.. – неожиданно заявил Шкалик.
Замолчали. Это был вызов. Откровенная провокация. Следующее слово должно стать довеском на чаше весов. Весы колебались, все молчали. В проеме Дока неожиданно появился голубь – среди ночи – и загулькал.
– Чего это он… не спит?
– Бдит!
– Это же вестник