– Не отвалит.
– Еще как отвалит! – торжествовал юный гестаповец.
При всем при этом они старались никогда друг друга не касаться, а свою перепалку вели только один на один, что как-то странно их еще больше сближало между собой.
– Вадим Вадимыч, дайте мне телефон куратора Копылова, – потребовала Даниловна после первых столь непривычных грубостей своего несостоявшегося кавалера.
– Это еще зачем? – строго поинтересовался директор.
– Копылов после поездки к нему стал какой-то невменяемый. Я хочу узнать, что случилось.
– Хорошо, я позвоню куратору и узнаю, давать ли тебе его телефон, – пообещал Вадим Вадимыч. Он уже знал о смерти матери Алекса, но предпочел, чтобы куратор сам определил, что можно дружбанам и дружбанкам Копылова говорить, а что нет.
Зацепин в телефоне Даниловне отказал, предпочел приехать в интернат сам поговорить со старостой о своем подопечном.
– Наш разговор с Алексом был о судьбе его родителей, только и всего, их судьба не очень хорошая. Но будет лучше, если ты его об этом расспрашивать не будешь. Насколько я знаю, в вашей школе не принято говорить о работе родителей. Это очень хорошее правило и не стоит его нарушать.
Родители Алекса погибли на задании, поняла Даниловна и тут все ему простила, как говорится, и за вчерашнее и за завтрашнее.
3
Служебный кабинет Зацепина представлял собой маленький закуток, образованный разделением обычной комнаты на две половины. Но лучше было так, чем тесниться с кем-то бок о бок. В закутке стояла старая еще советская мебель, а стены и потолок нуждались в основательном ремонте. Слава Богу, что никаких сторонних посетителей, перед которыми могло быть стыдно, здесь никогда не появлялось.
Сегодня Петр после нескольких дней тихого саботажного безделия наконец сел за компьютер, составлять очередной аналитический отчет по поступившим в отдел за последнюю неделю разрозненным сведенья из Мексики и Панамы.
Вот зазвонил внутренний телефон. Зацепин нажал кнопку громкой связи, не желая прикладывать к уху трубку с голосом нового начальника.
– Да, Ростислав Григорьевич.
Чуть сиплый голос нового начальника отдела Берегового пробурчал:
– Зайди ко мне.
Капитан собрал лежащие на столе бумаги, запер их в сейфе и вышел.
В кабинете Шелеха все разительно изменилось. Вместо прежней аскетической суровости повсюду появились признаки некоторого комфорта и домашности. Особенно раздражала Зацепина, стоявшая на столе фотография семейства нового начальника – ну прямо добропорядочный эксквайр, да и подставка для письменных принадлежностей с американским орланом – подарок агентов теперь якобы дружественного ЦРУ – тоже порядком резала глаза.
Хозяин кабинета, моложавый холеный молодец лишь тремя годами и одним званием старше Зацепина, не сразу поднял глаза на стоящего перед ним подчиненного. Взяв из лотка с бумагами тоненький прозрачный скоросшиватель с недельной давности отчетом Петра об американцах, посещающих