Юрием Петровичем овладела страсть к деятельности, жена поддерживала. Теща была вынуждена отдать бразды правления движимым и недвижимым в руки новоявленного хозяина. Однако доход от имения заметно упал. И без того угрюмая, Елизавета Алексеевна косо смотрела на зятя. Конфликт назревал, но началась война с Бонапартом. Юрий Петрович с одобрения жены записался добровольцем в ополчение; теща на нужды армии выделила триста рублей ассигнациями.
В декабре 1813 года Маша и маменька забрали больного воина из витебского госпиталя, где он находился на излечении, и поехали в Петербург. Мария Михайловна пением покорила салоны, а муж обаянием дамские сердца, на почве этого между супругами возникали сцены ревности. Теща не на шутку всполошилась, да и карточный долг зятя рос с каждым днем, чтобы оградить семью от развала она настояла на отъезде семейства в Москву. Они поселились рядом с Красными воротами в двухэтажном доме. Юрий Петрович играл в карты, домой возвращался поздно. Жена была на сносях.
2
В ночь со второго на третье октября 1814 года родился мальчик. В церковной книге записано: "В доме господина покойного генерал-майора и кавалера Федора Николаевича Толя у живущего капитана Юрия Петровича Лермонтова родился сын Михаил". Повивальная бабка предсказала ему двух жен и великое будущее. Прежде чем дать имя новорожденному, между отцом и тещей разгорелся спор. Он настаивал на имени Пьер, а она на имени покойного мужа. Уплата карточного долга решила исход – Михаил, так Михаил.
Мария Михайловна еще не оправилась от родовой горячки, а супруга будто бы бес попутал: карты, женщины, вино. Ослабленной матери доктора предрекали чахотку. Лучшего места для младенца и лечения дочери, чем Тарханы, Елизавета Алексеевна не видела, да и зятька пензенская глушь может остепенить
Весной 1815 года, как только высохли дороги, двинулись в путь. Так у ребенка начался тринадцатилетний тарханский период жизни. Складывался он неблестяще. Отец скучал, играл в карты, в хозяйство не вникал. Раздоры в семье продолжались. Разрываясь между ребенком, мужем и маменькой, Мария Михайловна таяла как свечка. Хворал и мальчик: золотуха, чирьи на коже, расчесы, вялые ножки.
В дни примирения, родители пели дуэтом, писали в альбомы друг другу собственные стихи. Некоторые из них Мария Михайловна перекладывала на музыку и, посадив сына на колени, напевала. "Когда я был в возрасте трех лет, то была