Айсар взглянул на свою руку, по ней медленно поднимался узор инея, вытесняя собой неприятные ощущения. Долго и удивленно он смотрел на кисть, потом стряхнул с ладони несколько крупных снежинок и улыбнулся. Удивительное чувство. Он и прежде умел управляться с морозными кристаллами, за что в Школе Жизни и Смерти его и прозвали Льдом. Ощущение внутреннего могущества переполняло его и окутало все тело. Сейчас он вдруг вспомнил, что раньше в нем был лишь отголосок нынешней силы, той, которой удивительным образом увеличилась при появлении новой пробуждающейся. Хотя, быть может, это просто совпадение. На своем опыте, Айсар не раз убеждался, что в жизни встречаются еще и не такие совпадения, но, отчего-то, он был уверен, что усиление его дара каким-то образом связано с ней, с Дарьей.
«Что же за сила будет у тебя, девочка?»
– До встречи, – одними губами произнес Айсар.
Девушка его не слышала, продолжая поливать слезами свою разрушенную жизнь. Они все вначале думают, что их жизни разрушены. Ровно до тех пор, пока не получают свою силу.
Последний взгляд на пробуждающуюся, и седовласый парень ловко перепрыгнул на следующую крышу, в чем ему неизменно помогла любимая трость. Еще пара прыжков с опорой на здоровую ногу, и, в последний раз оттолкнувшись, Айсайар мягко приземлился на поляну перед замком Школы Жизни и Смерти.
Всегда, когда Айсар с Эрдьяром возвращались в школу хотя бы на один день, рыжебородый неизменно исполнял свои странные ритуалы. Сейчас Эрдьяр, как обычно в это время, погружался вглубь своего подсознания на краю поляны. После того, как бородатый великан прожил несколько лет в первом мире, уроженкой которого является спасенная сегодня пробуждающаяся, Дьяр каждый вечер посвящал уединению, называя это медитацией, и использовал данное занятие для очищения своих мыслей. Нелепое занятие, по мнению седовласого. Прописная истина во всех мирах гласит, что чисто не там, где убирают, а там, где не сорят. Так что, стоит просто не засорять мозги всяким хламом, чтобы не пришлось их после чистить.
Подходя ближе, Лед отметил, что друг опять застыл в какой-то, мало напоминающей человеческую, позе. Айсайар, с видом вселенской скуки на лице, плюхнулся на траву недалеко от живой статуи бородатого мужчины и бросил рядом трость.
– Убери ее, – потусторонним