– Я готова! – Катрин мстительно улыбнулась.
– Катрин!
Но Катрин не слушала. Правая рука Мигеля обвила ее талию, левая – крепко сжала ее пальцы, и вот в так они предстали перед Ланским и его гостями. Это было эффектное появление.
«Ни дать, ни взять – Ротбарт и Одиллия[7] в третьем акте» – подумала Анна, которая уныло плелась в арьергарде. Разве что аплодисменты не прозвучали, и па-де-де грозило вступить сразу, без зажигательного испанского танца. Катрин со злорадством отметила, как перекосило лицо Орлова. Она была почти удовлетворена. И даже более того.
Катрин украдкой рассмотрела девушку, которую привел Орлов. Красивая, молодая, ухоженная. Но что-то неуловимое – то ли запах набивших оскомину модных духов, то ли манера держаться, то ли вызывающая одежда -
настораживало Катрин. Как оказалось, и Анну тоже. «Я уверена, – шепнула
та, улучив момент, – я уверена, она – эскорт!». «Много ты видела эскортов», – отмахнулась Катрин. «Много, не много – но приводить подобную публику в
дом!» – Анна в очередной раз с досадой покосилась в сторону насупленного Орлова. Катрин не успела ответить – зазвучало танго Alcoba Azul, и Мигель потянул ее танцевать.
Катрин выучилась танцевать танго – не профессионально, но недурно – на московских вечеринках – милонгах, куда ее таскал Мигель, страстный милонгеро[8]. Вот сейчас она покажет класс – да заодно Орлова поставит на место. Танго – самое подходящее для этого средство. Больше, чем танец – порыв ветра, обжигающий солнечный свет, биение сердца! Послушная и гибкая, она чутко отзывается на ритм и малейшую пульсацию в руках искусного партнера. Смуглый, с черными как смоль волосами, с хищными чертами лица и небольшим шрамом на виске, Мигель двигается вкрадчиво и чуть небрежно, точно камышовый кот. И женщина, с которой он танцует -
словно мышь, он играет с ней цинично и жестоко. Его рука скользит по тонкому шелку ее платья и в тот миг, когда кажется – Катрин вот-вот вырвется из плена – цап! Она оказывается плотно прижатой к телу испанца – так, что между ними не остается ни миллиметра – и тут короткий взгляд – зрачки в зрачки – который не ускользает ни от кого из окружающих, и
вгоняет их в краску, словно они заглянули в чужую спальню в неподходящий момент. И Мигель снова плавно выпускает Катрин из жадных объятий, осторожно, будто испытывая свою жертву – успеет ли сбежать? Нет, не успеет. Мягкая лапа кота опускается молниеносно, не оставляя никакой
надежды на спасение. И вновь эта непозволительная близость – смущающая и опасная.
– Ты восхитительна сегодня, принцесса! – прошептал Мигель.
– Я старалась… – чуть слышно выдохнула она.
– Все оценили, – еще тише прошептал он и прижался губами к ее открытой шее. Катрин дернуло, как лягушку под током.
– Прекрати немедленно, – прошелестела она чуть слышно.
– Молчи, принцесса, – он стиснул ее еще крепче. – На нас смотрят. Не порть впечатление, – он резко развернул Катрин, словно вкопанный застыв