– Не знаю, – искренне ответила Катрин, и помрачнела от ее вопроса еще больше, чем от технических характеристик электронасосов.
– Ну смотри, – Галина Васильевна прошла на кухню и оттуда крикнула: – Я сварю кофе – будешь?
– Буду, – обрадовалась Катрин. – Кофе – то, что нужно, а то от этой растворимой бурды мутит. А самой варить – лень.
Тяжко вздохнув, Катрин открыла словарь синонимов и стала искать
подходящее по смыслу слово, обозначающее то ли падение напряжения, то ли повышение давления… Листая словарь, она слушала, как на кухне
надрывается оставленный там мобильник. Наконец, мать принесла телефон в комнату. Глянув на экран, сообщила: «Это Анна».
И кинула мобильник на диван. Катрин взяла трубку.
– Работаешь? – услышала она ехидный голос подруги.
– Угу, – буркнула Катрин.
– Ты сама себя на каторгу сослала? А смысл? Медаль тебе все равно не дадут.
– Не дадут, – вздохнув, ответила Катрин. – И, что самое обидное, даже спасибо никто не скажет. Зато – вдруг денег дадут? Мне медали не надо.
– А к нам во сколько приедешь? Мне бы помощь не помешала, знаешь ли…
– Извини, – произнесла Катрин после короткого размышления. – Но скоро меня не жди. Приеду часам к семи, не раньше. Я сегодня Орлова воспитываю. Совсем, знаешь, от рук отбился.
– Понятно, – хмыкнула Анна. – Дело полезное, но совершенно безнадежное.
Катрин с досадой поморщилась. Надо же – у Анны, оказывается, тоже есть по этому поводу особое мнение…
– Может, тогда посоветуешь, что мне делать? Анна рассмеялась.
– Делать мне больше нечего – воду в ступе толочь.
– Вот так всегда, – заныла Катрин. – Все настроение испортила, танцорка несчастная…
– В данный момент – я не танцорка, а кухарка. Вся готовка на мне. Антон сказал, вернется к пяти. Там и народ начнет подходить. Ладно, до вечера…
– До вечера, – Катрин нажала отбой, одновременно кликнула на «сохранить», и отправилась в ванную. Электронасосы электронасосами, но в данный момент задача номер один – выглядеть безупречно. Сногсшибательно. В
полном смысле этого слова.
Раздвинув дверцы бездонного шкафа, Катрин лениво копалась в нем – никакого вдохновения. И чего бы надеть – чтобы у Орлова дыханье
перехватило? Хотя какая разница – он все равно не заметит, в чем она. Хоть голая иди. А может и заметит, но ничего не скажет – Орлов хвалить ее внешность не любил или не хотел, а может и то, и другое вместе. «Какого черта, – возмутилась про себя Катрин. – Словно кроме Орлова, там больше никого не будет. Взять хоть Мигеля – вот уж кто не поскупится на пламенный взгляд и изысканный комплимент! Хотя иногда не по себе делается от его
дерзости. Или Булгаков – красив, как бог, и я ему нравлюсь. Или когда-то нравилась. А Орлов бесится, вот уж собака на