Мишка, словно поняв слова и устыдившись, отвернул огромную голову в сторону и виновато глянул тёмно-синим блестящим глазком. Янка держала животное под прицелом, но медлила выпускать боевую искру. Неожиданно она поняла, что медведь плачет, из синего глаза, который она могла видеть пролегла мокрая чёрная дорожка. Не дожидаясь, когда в него полетят магические разряды, медведь вдруг стал на глазах разбухать и округляться, а потом неожиданно лопнул как гигантский пузырь, оставив после себя голубоватое дымное облачко с медовым ароматом.
От громкого хлопка с соседнего тополя, увешанного пушистыми серёжками, взметнулась стайка полупрозрачных элементариев11 – мятущихся душ умерших людей, чаще всего атеистов, не приписанных на постоянное место обитания ни в Ад, ни в Рай. Они напоминали больших полупрозрачных бабочек, только при полном отсутствии головок и усиков. Всколыхнув крону, многочисленная стая спровоцировала бесшумный каскад тополиного пуха, который облепил их крылья и щедро посолил под деревом прогретую землю.
Кроме глубоких бороздок от медвежьих когтей на заборе осталось ещё кое-что. На серых, высушенных временем досках виднелся чёткий рисунок. Это была словно выведенная тёмно-синей тушью трясогузка, что вполне могла уместиться на детской ладони. Но вот что удивительно, плоская нарисованная птица кивала, раскрывала клювик, и даже, как настоящая, трясла хвостиком. Янка невольно протянула к ней ладонь, в желании потрогать оживший рисунок, как вдруг изображение соскочило с забора и перепрыгнуло на протянутую руку. Девушка ошарашенно уставилась на своё запястье. Теперь чуть пониже кисти на её правой руке красовалась совершенно натуральная татуировка – мастерски, со знанием дела прорисованная трясогузка.
Покинутый замок
Обрыв. Провал. И я на дне,
На дне глубокого колодца.
В том самом-самом чёрном дне,
В ужасном чёрном дне без солнца
И ночи без тебя.
На самом краешке крыла,
Уснула маленькая точка всех надежд.
Мой серый ангел, светлоокий,
Несусветный –
Прозрачный бред…
Тоскливый путь окончен – всё известно.
В формате тёплого окна,
На острие огня, в твоей судьбе
Нет места,
места для меня…
В интерьерах замка ей всегда не хватало света. Она даже не подозревала раньше, что можно так сильно скучать по обычному дневному свету. Солнце на Грани было редким явлением. Правда, на утренней заре солнечные лучи влетали в узкие, больше похожие на бойницы оконные проёмы и протыкали своими острыми пиками пространство тронного зала. Длилось это великолепие совсем недолго, и как только солнечный диск поднимался выше, его лучики один за другим пристыженно