То была амбициозная программа промывки мозгов: обычно о подобных программах упоминают в связи с Северной Кореей или делают их основой сюжета научно-фантастических фильмов. Американцам твердят, что необходимо сопротивляться внушению и тоталитарным идеологиям. Но передо мной было собрание явно рассудительных, интеллектуальных американцев, которые отбивали ладони, аплодируя перспективе того, что юношеству будут насильно навязывать идеологизированную литературу, весьма далекую от общепринятых в Америке ценностей.
Брук снова предстал перед довольной и сытой публикой. Это было похоже на закрытие биржевых торгов.
«Мы оказались вовлечены в сложный конфликт, – заговорил он звучным голосом. – Это не экономическая борьба, не политическая борьба, не классовая борьба. Это борьба за мышление людей, что гораздо важнее. Борьба за то, что люди будут считать правильным или неправильным».
Установка дана. Пусть с повторами, зато доходчиво. Я ощутил, как в окружающих поднялась искренняя радость. Опытный оратор, Брук чутко уловил опасения, надежды и устремления своей аудитории, сформулировал их и заставил прозвучать разумно и реалистично. А почему бы, действительно, не изменить образ мыслей американцев? Этот вечер не располагал задавать вопросы: «Разве это кого-то касается? Разве это разумная цель?» Ответ был бы: «Ну, разумеется, черт побери! Если только удастся заполнить достаточное количество газетных колонок, организовать достаточное количество телевизионных выступлений, внушить нашу идею достаточному числу правых политиков и участников „Чаепития“ и всучить достаточное количество книг достаточному количеству учителей, чтобы те вдолбили нужные мысли в головы достаточного количества учеников».
После речей, когда собравшиеся объективисты уже просто общались и болтали, всех охватило ощущение довольства, а вовсе не предчувствие скорых сражений. Да, впереди много работы, но лед уже тронулся, прогресс налицо. Однако я почти все время чувствовал какую-то отчужденность. В речах угадывался скрытый подтекст, в особенности в речах Брука. Его мечта – изменить мышление американцев в лучшую сторону, – мечта высокая, поскольку потребность в этом огромна, однако цель, к которой он стремился, маячила далеко на горизонте: так Фудзияму видно из Токио.
Удовлетворит ли этих людей что-нибудь, кроме полного отказа от всех социальных программ: от государственного медобслуживания престарелых, от системы социальной защиты, от всех государственных учебных заведений? От всех законов, хоть как-то ограничивающих бизнес? От всех федеральных и местных органов, за которыми оставят лишь право