После всего этого французы, надо думать, должны были успокоиться. Однако за годы Гражданской войны союзники слишком хорошо изучили русских и их боевой дух, который во все времена выражался в упорстве и единстве. Вот по единству-то и был нанесён сокрушительный удар: врангелевцев решили разъединить.
По указанию французских властей через две недели русским разрешили-таки высадиться на берег. Многие гражданские лица (у кого, конечно, были средства) постарались побыстрее сесть на пароходы, отправлявшиеся в Европу. А вот с военными ситуация сложилась иначе, их решено было разместить в трёх лагерях.
В районе Чаталджи, в полусотне километров к западу от Константинополя, должны были разместиться донские казаки. На Галлиполийском полуострове, расположенным между Эгейским морем и проливом Дарданеллы (около двухсот километров от столицы), – регулярные части бывшей Русской армии, из которых был создан 1-й армейский корпус под командованием генерала Кутепова. На греческом острове Лемнос в Эгейском море предполагалась расквартировать (сильно сказано – их просто забросили на пустынный остров!) кубанских и терских казаков.
Вот такая благодатная милость от союзников. Правда, те обязались снабжать эти лагеря продуктами и помочь в их обустройстве. Как говорится, и на том спасибо.
Самым массовым, конечно, был галлиполийский лагерь. Когда прапорщик Эфрон со своими боевыми товарищами оказался там впервые, унылая долина в шести километрах западнее местечка Галлиполи представляла собой поросшую редкими кустами пустошь, кишевшую ядовитыми змеями. В 1915-м здесь стояли лагерем англичане, участвовавшие в так называемой Дарданелльской операции, закончившейся для британцев полным провалом[15]. Так вот, те прозвали это место «Долиной смерти»; русские же быстро окрестили Галлиполи «Голым полем».
К 1 января 1921 года, когда 1-й армейский корпус Кутепова высадился в Галлиполи, в нем насчитывалось 9540 офицеров, 15 617 солдат, 569 военных чиновников и 142 человек медперсонала – всего 25 868 человек. Кроме того, среди них было 244 ребенка и 90 воспитанников 10–12 лет[16].
Офицеры, как и солдаты, проживали в палатках, разбитых прямо на пустыре. Летом была невыносимая жара, зимой – негде было согреться.
Из показаний С. Эфрона на допросе в 1939 году:
«Я там голодал и жил в палатке…Существовал на французском пайке, который получали все белые в галлиполийском лагере. Единственное, чем я занимался, это вёл группу по французскому языку из 3-х человек… Я голодал, так как паёк, который они мне давали, был голодным пайком.
Следователь: Где вы находились спустя 4 месяца вашего пребывания в Галлиполи?
– Я был в Константинополе у своего товарища – Богенгардта, который заведовал русским лицеем средней школы. Я проживал у него в общежитии до отправления меня в Прагу. Я там жил на иждивении Богенгардта…»