– Константин Васильевич Болдинский, – ответила Софья, слегка смущенная.
– Костя? – переспросил Дмитрий. – Когда же он успел?
– Сразу как приехал, – произнесла Софья.
– А следующая за мазуркой полька?
Софья, хоть и знала бальную книжку наизусть, вновь заглянула в нее и констатировала:
– Я снова ангажирована.
– И кем же? Снова Костей? – удивился Дмитрий.
– Константин Васильевич был очень… – Софья запнулась, подбирая слова.
– Расторопен, – сказал Дмитрий.
– Дмитрий!
Молодой граф Воронцов обернулся и увидел человека, которого только что успел обвинить в расторопности. Константин Болдинский, повеса двадцати двух лет, близкий друг Дмитрия, стоял перед ним.
– Костя! – Дмитрий забыл о былой унылости и обнял друга.
– Как ты? Как поездка? Как Париж? – спрашивал Болдинский.
– Поездка славная, Париж кошмарен, рад возвращению домой, – ответил Воронцов.
– И я безумно рад, мой друг! Ты слышал новость? Николай женился!
– Уж не на Лизавете ли Андреевне?
– На ней! – воскликнул Болдинский.
Николай был старшим братом Константина. Год назад, когда Дмитрий уезжал из Петербурга, Николай был помолвлен с Елизаветой Андреевной Встовской, однако день их свадьбы еще назначен не был. Теперь Николай был женатым человеком.
– Вот и они! – сказал Константин, указывая на приближающуюся пару.
– Здравствуй, Николай Васильич! – поздоровался Воронцов.
– И тебе здравствуй, Дмитрий Григорьич!
Друзья пожали друг другу руки.
Дмитрий поздравил Николая со свадьбой, с прекрасной женой, высказал им пожелания счастья и выразил сожаление в том, что не присутствовал при венчании.
Николай поблагодарил друга, отпустил пару анекдотов на тему семейной жизни и выразил сожаление, что перестал быть холостяком. Впрочем, он поспешил заметить, что последнее его заявление было шуткой – дабы не оскорблять чувства супруги.
Музыканты заиграли мазурку, и Константин увел Софью на танец. Дмитрий смотрел им вслед и чувствовал себя побежденным.
– Кажется, Костя влюбился, – заметил он.
– Он просто без ума от Софьи Михайловны, – подтвердил Николай.
– Но ответно ли это чувство? – спросил Дмитрий.
– Послушай, Дмитрий Григорьевич, – внушительно сказал Болдинский, – ты мой друг, но Костя мой брат. Он любит Софью, а она, возможно, отвечает ему взаимностью. За тот год, что ты путешествовал, они сильно сблизились друг с другом. К чему тебе вторгаться в их любовь?
– Но нет уверенности, что любовь взаимна, – настаивал Воронцов. – А мои чувства к Софье? Моя любовь – о ней ты не подумал?
– Любовь? – В голосе Николая отчетливо послышалось удивление. – Какая любовь? Не хочешь ли сказать ты, что влюблен?
– Это удивительно? – поднял брови Дмитрий.
– Разумеется,