И чтобы остановить дрожь, я надулась и замкнулась. Вдруг в комнату вошел хозяин. Все внимательно оглядел и, кажется, чем-то довольный вышел. Я повернула голову и стала смотреть на тонкую занавеску в щель между портьерами.
– Как только я увидел тебя, сразу понял – это талант, как под призмой просветилось. Только не связывайся с теми…
Потом он говорил еще что-то о нашей схожести. Мне вспомнился стих Николая Рубцова:
Он говорит, что мы одних кровей
И на меня указывает пальцем.
А мне неловко выглядеть страдальцем.
И я смеюсь, чтоб выглядеть живей.
– Тебе сколько лет? Семнадцать?
– Нет.
– Шестнадцать?
– Нет.
– Ну не пятнадцать же?
– Мне уже восемнадцать с половиной, почти девятнадцать.
Изумлению его не было предела.
– Почти девятнадцать? Я думал – гораздо меньше. Кроме меня, тебе никто не поможет. Помоги и ты мне. Я уже который месяц не могу уснуть.
Тут он резко привстал и сделал движение вперед. И в то же время я оттолкнулась и забилась в самый угол кресла. Вот и все. Затем он стал надевать носки, предоставив мне счастливую возможность наблюдать за божественными облачениями. В кресле с ним я оказалась, не понимая как, выйдя из маленькой комнаты в зал и не обнаружив там никакой компании, все ушли почему-то. Остался только хозяин – несостоявшийся врач – и садовница. Полубог целовался с зеленым змием и просил:
– Не злись.
Я отвечала:
– Я не злюсь.
– Нет, ты злишься.
– Нет, я не злюсь.
Хозяин и садовница говорили о чем-то бурно и горячо. Она сказала: «Да, это было все раньше, но теперь я стала монашкой, да, стала монашкой». Дворник закричал, чтобы она не злила его. Человек-поэт налил мне в стакан какой-то белой жидкости. Я выпила и ничего не почувствовала. Он посмотрел в рюмку, потом на меня и округлил глаза. Потом он целовал мне шею и разглядел, что у меня что-то красиво сложено. Я же сидела как чурбан. Когда зеленый змий овладел им полностью, он стал курить и тушить окурки о мои новые вельветовые брюки. Я отодвинула его руку и предложила ему тушить о свои.
– Трудно нам будет потом, – произнес он исторические слова. – У тебя появятся новые увлечения.
Я удивилась такой мысли. И подумала, что у меня-то не появятся. А вот у богов всегда появляются. Он посмотрел на меня и ответил на то, что не было сказано.
– И у меня появятся. А ты, оказывается, еще совсем ребенок. Но Бэлла ребенок хуже тебя. Она бы не стала вот так сидеть.
Кто