Дворцовые интриги и политические авантюры. Записки Марии Клейнмихель. Отсутствует

это – отпрыск человека, тиранизировавшего всю Россию, украинцев и жителей Дона. Я была уверена, что этот лоск был только внешним и что я скоро наткнусь на черты варвара. Весь двор великой княгини знал об этих моих предположениях, и когда я возвращалась от Биронов, меня обыкновенно встречали одними и теми же вопросами: «Ну как на этот раз с великими психологическими наблюдениями? Укусил ли кого-нибудь молодой Бирон, вставил ли кому-нибудь булавки в сиденье или выколол глаза кошке? Какую жестокость он совершил?» И каждый раз я должна была признаваться, что юный Бирон не совершал ничего противоречащего его хорошему воспитанию, и великая княгиня, очень его любившая, ставила его постоянно в пример своему сыну Вячеславу, которого его дядька, унтер-офицер, кавказец, конечно, не мог научить утонченным манерам.

      53 года прошло с того времени, как я предавалась этим моим психологическим наблюдениям. Между тем за это время я часто в жизни встречалась с принцем Бироном, видела его юношей, зрелым мужчиной и всегда встречала в нем те же черты, которые я замечала у него в детстве: его вежливость, приветливость, доброту. Я имела также случай познакомиться с его женой и испытать на себе обаяние ее личности. Вторая жена принца Бирона была урожденной Жанкур, дочерью маркиза де Жанкура, одного из благороднейших людей Франции. Его супруга, приветливая маркиза де Жанкур, была одной из самых замечательных женщин Франции, и ее салон в течение 25 лет считался необычайно изысканным.

      Что касается воспитания маленького великого князя, то его несчастный воспитатель во время нашего пребывания в Лейпциге так напился в трактире, что студенты принесли его бездыханное тело в ярмарочный барак, где они его показывали за деньги, сделав надпись: «Казак и Олень» (к несчастью, он был в национальном костюме). В этом виде нашел его барон Густав фон Герсдорф, камергер короля Саксонского, прикомандированный к особе великой княгини.

      По поводу Густава фон Герсдорфа вспомнилось мне маленькое происшествие, вызванное юным Вячеславом при саксонском дворе. Великая княгиня гостила несколько дней в Дрездене у короля Иоанна Саксонского (отец короля Саксонского Альберта). Перед завтраком мы все собрались в одном из залов. Маленький восьмилетний великий князь спросил о чем-то фон Герсдорфа, который ему шутя ответил: «Как прикажете – ведь Вы – господин, а я – слуга Ваш», чего, конечно, умнее было бы не говорить ребенку. Собирались к столу, и юный великий князь вдруг крикнул резким голосом, указывая пальцем на фон Герсдорфа: «Мама, погляди, слуга тоже сел за стол». Все обратили изумленные взгляды на ребенка. Великая княгиня покраснела и в ужасе воскликнула: «Вячеслав, ты с ума сошел? Перестанешь ли ты говорить глупости!» «Но, мама, я ведь не говорю глупостей! Это – правда, он сам мне сказал, что он – слуга». Смущение охватило всех, и бедный фон Герсдорф стал застенчиво давать разъяснения.

      Моя первая любовь

      Отец мой был назначен сенатором Первого административного