У панорамного окна он потягивал фреш, когда нарисовалось его страстное недоразумение. Вульгарное хищное существо с замашками светской – нет, не львицы! – курицы, обезьяны, овцы. Только не львицы!
Как же нужно было напиться, чтобы стать отцом ее ребенка! Теперь эта женщина сидела напротив, и Сергей Борисович не мог вспомнить ее, как ни пытался. Все прежние разговоры он вел с ней через личного адвоката. Только пару раз созванивался, выясняя интересующие его обстоятельства. Сегодняшняя встреча была первой, вернее, второй.
– Привет! – Сабрина небрежно кинула на столик клатч и тут же закурила. – Зачем звал? – спросила дерзко, будто только вчера они расстались любовниками.
Вперив липкий взор в переносицу Сергея Борисовича, она рассчитывала на успех. Но тот отвел взгляд от самодовольной самки с губами в пол-лица и самомнением выше Эйфелевой башни. Сергей Борисович не спешил. Он взвешивал каждое слово.
Пустой в это раннее время ресторан, если не считать парочки милых старичков, устроившихся на веранде, был именно тем место, где можно обсудить все без помех, ненужных ушей и фотовспышек. Застать генерального продюсера Слонова в компании неизвестной девицы – значит сделать ее знаменитой. А этого он хотел меньше всего.
– Вам достаточно той суммы, что я плачу ежемесячно?
Сабрина насторожилась. Рысьи глаза изумрудно сверкнули и еще больше сузились. Как опытная хищница, она выжидала молча. Уж если схватить, то наверняка. Не полевую мышь, а жирного кабанчика.
– Я прибавлю к той сумме еще пятьдесят процентов при условии, что Софья будет жить со мной.
Их глаза встретились в краткой дуэли.
– Хорошо. Но не пятьдесят, а сто. Увеличь сумму вдвое, и я отдам тебе Софью.
Нечто подобное Слонов и предполагал, собираясь на встречу. Опытный менеджер, он обдумал и цену за свою дочь, как бы страшно это ни звучало, и порядок оформления их соглашения. Комар носа не подточит. Нанятые им сыщики не зря потратили время, а он – деньги за их услуги. Вся подноготная гражданки Чумкиной Сабрины Петровны, зафиксированная в фото и видеоотчетах, лежала уже неделю на его столе. Плюс распечатки личных контактов в соцсетях и переговоры – веские аргументы, чтобы лишить ее прав матери. Сергей Борисович понимал, что действует незаконно, но с такой гадиной иначе нельзя. Слонов приберег весь компромат на крайний случай, и все же надеялся, что случай этот так и не произойдет. Ему не хотелось огласки. Он оберегал не личный покой и не честь и достоинство чужой ему женщины. Он оберегал покой собственной дочери, беззащитной перед миром и в то же время доверявшей миру больше обычных людей.
Его дочь Софья была слепа.
Об этом он узнал не от матери