– Значит, Александр Васильевич действительно готов двинуть армию на Париж?
– На Париж! – подтвердил Милорадович, поднимая бокал. – Добьём Моро. Дальше возьмём Гренобль, Леон и – в столицу франков!
– Виват! – поддержал я генерала Милорадовича.
– Вы же знаете, специально для этого император прислал в войска Великого князя Константина, – ошарашил меня Милорадович. – Чтобы он внёс Российское знамя в поверженный Париж.
– Константин Павлович? – переспросил я.
– Он самый.
Я вспомнил его. Маленького роста, с болезненным лицом. Вечно хворающий. Он терпеть не мог вахтпарады или какие-либо учения. Старался забраться куда-нибудь в тайный уголок с книгой, и чтобы его никто не трогал.
– И как он, Великий князь, чувствует себя в армии?
– Да никак, – раздражённо ответил Милорадович. – Обуза. Вот камер-юнкер Великого князя, сын Суворова, Аркадий, вот это – лихой офицер, огонь! Знали его?
– Нет. Не приходилось встречаться.
Мы выпили по бокалу чудесного молодого вина. Генерал продолжил:
– Как только в июле пали крепости Алессандрия и Мантуя, король Сардинии Карл Эммануил подписал указ о присвоении Суворову Александру Васильевичу чин «Кузен короля» и грант Сардинского королевства. В придачу чин Великого маршала войска Пьемонтского. Императору нашему ничего не оставалось, как признать все титулы, да самого Суворова наградить подобающе.
Пока мы так за беседой обедали, посыльный принёс конверт. Милорадович вскрыл его.
– От главнокомандующего, – пояснил он. Прочитал. – Ничего не понимаю, – пожал он плечами. – Александр Васильевич требует направить обоз к границе с Швейцарией, в Понто-Треза. Странно. Париж в другой стороне.
* * *
Когда в небольшой городок вступает большая армия – он превращается в военный лагерь. Уже на подступах к Понто-Треза, в полях ровными рядами белели шатры. Дорога была запружена обозными фурами. Кавалеристы вынуждены объезжать их по обочине. В самом городе не протолкнуться. На узких улочках патрули. Во всех кабаках офицеры и унтеры. Милорадович отправился искать свой корпус. Сказал, что завезёт мои вещи в штаб чуть позже.
– Вас это не обременит? – спросил я.
– Нисколько, – ответил он. – Не волнуйтесь. В моей коляске все будет в полной сохранности.
Солдаты толпились возле сапожной лавки.
– Что вы покупаете? – поинтересовался я.
– Обувку справляем, ваше благородие, – ответил старый гренадёр с седыми усами. – В дальнем походе обувка – первое дело. Раньше сапоги давали – они крепче были. А сейчас нас в курносые башмаки обули. Разваливаются. Приходится чинить постоянно. Вон, видите, – он показал подмётку растоптанного армейского ботинка. – Деревянными гвоздями подбита. Долго не проходишь. Надо на железные заменить. Босиком много не потопаешь.
Я