Отказывать кому-нибудь в чем-либо он также не умел – ему приходилось просто лгать. Но и лгал он так красиво и так любезно, что ложь его доставляла немалое удовлетворение окружающим. Своих обещаний он в основном не выполнял и обычно старался на некоторое время не показываться на глаза просящему. Да на него и сильно не обижались. Было достаточно встретить его услужливый взгляд, посмотреть на его гладкое улыбчивое лицо, как пропадал весь возникший гнев. Люди в нем нуждались и прощали ему все. Он мог выслушивать в любое время, не уставая и сочувствуя. Он никого ни в чем не упрекал и не выражал недовольство кем-либо. Людям доставляло удовольствие общаться с ним.
Азиз был другом для всех. Он каждому давал понять, что уважает его и согласен с его мнением и никогда про него не подумает плохо.
Став пожилым человеком, Азиз выглядел приятным полным мужчиной. У него была жена, когда-то полученная в подарок. Ее звали Зейнаб[14], она была дочерью кочевника из пустыни. Зейнаб служила своему господину верно и была обязана рожать ему здоровых детей, что и делала старательно и с большим удовольствием. Азиз никогда не воевал и, естественно, не был ранен. Он жил ради собственного удовольствия и от жизни сумел взять все, что представлялось возможным. Он умер, оставив много детей. Умер также тихо, спокойно, как и жил. При жизни его любили все, кто его знал или о нем слышал. Да так, что родители своих детей, а молодые своих возлюбленных стали называть «азиз». За всю свою жизнь этот человек не совершил ничего примечательного, но тем не менее был любим. Его любили просто так, не отягощаясь вопросами. Самого Азиза не стало, а его имя по сей день живет на языках народов, населяющих земли, когда-то входящих в состав Сасанидской державы.
Из любви к поэзии
У деревенского учителя литературы родилась дочь. Это известие он принял спокойно, даже можно сказать хладнокровно, сидя за своим письменным столом – был занят сочинением стихов. Это занятие было его стихией уже давно. Он писал стихи по любому поводу и читал их во время всяких деревенских торжеств и даже на похоронах. Слушающая публика состояла из тех, кто более или менее удачно сочинял стихи или предпринимал такие попытки. Надо сказать, что в этой деревне все обожали стихи, но наивысшей славой обладал, конечно, учитель литературы. Спустя неделю после родов жена учителя в сопровождении пожилых женщин деревни вернулась из больницы домой с новорожденной.
К ним стали заходить люди с поздравлениями по поводу рождения первенца в семье. Еще не окрепшая после родов жена учителя накрывала на стол, угощала их, чем могла. Некоторые гости приходили заранее выпившие и создавали много шума, выкрикивая