– Галя хорошая комсомолка, активная, выступает в самодеятельности, мы вместе с ней делаем карту Волго-Донского канала… – лепетала Тина, не понимая, чего от нее хочет этот человек.
– Товарищ Левашова, я вам сказал, предупредил вас, а выводы делайте сами. Повлияйте на нее… До свидания. Разговор наш не должен быть никому известен. Вы поняли меня? Вы же подали заявление в партию!
– Подала, – тупо откликнулась она.
– Идите.
Несколько дней она жила под впечатлением того разговора.
Как нарочно, на другой день Галя позвала ее:
– Останься, мне очень нужно…
Они удалились в «исповедальню» – за шкаф, где поверялись девичьи секреты.
– Валька, милая, я погибаю! – зашептала Галя. – Я без памяти люблю Милана!
Тина обняла ее:
– Почему ты плачешь?
– А то, что грех на мне, да еще какой! – чуть не вскрикнула Галя.
– Гре-ех? Что ты, какие у тебя могут быть грехи?
– Еще какие! Ведь грешная я!.. Вот ты-то – серьезная, умная, с парнями не имеешь дела, а я… У нас в техникуме девчонки знаешь какие были? Бедовые, но хи-итрые. Людка, бывало, наденет две-три пары трусов, когда на свидание идет, и он ничего с ней не сделает. А я… Тип у нас был, опытный ловелас… Уговаривал: у тебя, мол, фигура что надо, а состаришься – и нечего вспомнить, дай я тебя сфотографирую… Сперва снимал, а потом… Валька, не девушка я, понимаешь! – Она взглянула на подругу. – Ты меня презираешь, да?
– Что ты, что ты!
– А теперь вот Милан, лапочка, я так его люблю!.. Как же скажу ему? Или не говорить? Я кручусь перед ним так и этак, выделываю пируэты, но не приближаюсь. – Она ухватилась за новую спасительную мысль: – А может, все рассказать? Может, они за границей там по-другому смотрят?
– Ну, не знаю, по-моему, так же, как мы. Только, я думаю, лучше ничего ему не говорить, – неуверенно отвечала подруга, вспоминая особиста с противным носом. У нее было такое чувство, точно она кого-то предает. – Ведь вы поженитесь?
– Милан уже писал докладную командиру, но… не разрешают. Не знаю, ихние или наши.
«Должно быть, наши», – подумала Валя. И принялась уверять:
– Это с иностранцами браки запрещены, но Милан же из страны народной демократии! Значит, разрешат.
– Ты думаешь?
– Уверена!
В Гале была легкая беспечность. Ее глаза мгновенно наполнялись слезами и так же быстро высыхали, слезы не оставляли следа. Взглянула на часы и вскочила:
– Мне же пора на свидание с Миланчиком! Пока!
Галка убежала, а Валентина сидела и не могла двинуться с места. Что за очаровательная пара Милан и Галя! У него на губах всегда улыбка, у нее – оживление, искристость. Они порхают, словно веселые попугайчики в клетке… У Валентины такого и в помине нет. Она словно чем-то придавлена, как бы подморожена. Что же так давит? Любимая и властная мамочка, сверхисполнительный отец, чувство долга… Сгоряча поданное заявление в партию, а теперь – этот