Пространственный план
Городской план является производством социального пространства, о чем заявил Анри Лефевр своей удачной формулировкой[26]. В великих древних цивилизациях, таких как индийская или китайская, он проектировался в качестве космологической репрезентации связи города с космическим порядком. Позднее, например в европейской истории и в целом истории Нового времени, произведенное пространство – это обычно пространство земных властных отношений. Базовые элементы пространственного устройства – это предусмотренные им направления или системы улиц; распределение в нем участков застройки разных размеров; «края» или границы внутри города, а также границы с не-городом или другим городом (сейчас они часто размыты); открытые площади; транспортные узлы; выделенные зоны, районы или кварталы; а также то, что можно было бы назвать их способами ориентации, т. е. их собственной концепцией соотношения центра и периферии, использованием той или иной топографии, например разновысотного ландшафта[27].
Мы не имеем здесь дела с метрическими переменными власти или же с четко разграниченными универсальными категориями, так что наш анализ должен быть экспериментальным и контекстуальным. Возможно, следует упомянуть некоторые общие правила касательно того, с чего начать рассмотрение.
Что составляет центр города или, если речь о больших городах, центры (во множественном числе)? Исторически противоположными случаями были, с одной стороны, открытое публичное пространство, агора или форум (в республиканских Афинах и Риме), и, с другой – замок, дворец (как в Пекине или Эдо/Токио, а также в монархической Европе) или храм (как в Теночтитлане). Каковы функции центра (центров)? Как центр (центры) связан(ы) с остальной частью города? Исторически унаследованы две основные структурные альтернативы – линейно-осевой вариант и концентрический. То есть это либо линейные магистрали, как в древнем Чангане и современных Бразилиа, Исламабаде или Абудже, либо лучевые улицы, расходящиеся по концентрическому городскому пространству подобно индийской мандале, как в йорубской Ифе, европейских барочных Версале, Карлсруэ или Санкт-Петербурге. Размывание этих вариантов четко выделенного центра указывает на более сложные конфигурации власти.
Обособление центра от периферии – это проявление силы социального исключения. Ярким примером являются, конечно, прежние города при апартеиде, где классы рабочих и служащих содержались в «тауншипах» вдали от центра, который был отделен, как в Претории, незастроенными пустырями.