Конечно, политическая власть может принимать много разных форм, даже если социальные корни у них похожие или тождественные. Мы в нашем исследовании обратимся к высшим проявлениям власти национальной элиты в условиях осознанной ею народной угрозы, а именно к фашизму и родственным ему военным диктатурам. Кроме того, мы проанализируем урбанистический коммунизм как сохраняющийся радикально-народный вызов правлению исторически сформировавшейся элиты, а также посткоммунизм как новый тип политической власти.
После Второй мировой войны многих волновало противопоставление демократических и недемократических архитектуры и городского планирования, особенно в Западной Германии[24]. Это здесь тоже учитывается, но такое различие не будет для нас ведущим, поскольку большинство национальных государств на протяжении большей части 225 лет, рассматриваемых в этой книге, были недемократическими.
Народная политическая власть утверждала себя по-разному: в доступе к институциональной власти, т. е. в «муниципальном социализме», городах государств всеобщего благосостояния или, как можно было наблюдать недавно за пределами Европы, в городских правительствах, составленных коалициями среднего класса с городской беднотой, но также в успешных протестах, благодаря которым было остановлено безумие «автомобильного города» в странах Северной Атлантики в период с конца 1950-х по 1970-е годы, и, уже сравнительно недавно, в нескольких городских революциях, которые лучше было бы назвать, учитывая их двусмысленный социальный характер (в любом случае не привязанный к рабочему классу), внеконституционными сменами режима. Также эта народная политическая власть может стать весомым фактором переговорного процесса в городах, в которых признается участие общества в городском планировании и развитии.
Столицы по определению являются местами политической власти. Однако вызов, брошенный народом, означает, что часто они оказываются также зонами сопротивления, политической контрвласти и протестных манифестаций, месторасположениями штабов оппозиционных движений, партий и профсоюзов.
Основные национальные элиты были по большей части капиталистическими или прокапиталистическими, и след, оставленный ими в стране и столице, мы, конечно, обязаны учитывать. Однако есть еще и грубая экономическая сила капитала и богатства, действующая помимо политических каналов. Эта экономическая составляющая является вторым источником власти, на который мы должны будем обратить внимание. Она в нашем повествовании задействована в двух основных модусах. Первый – ее влияние на пространственное устройство