Так – в массовках, в кружковых собраниях, в чтении нашей скудной литературы, в разбрасывании и расклеивании прокламаций, проходило все лето; наша организация, прежде причисленная к «Виденской», была реорганизована в самостоятельную организацию, подчиненную непосредственно ЦКЛ.С.-Д.Р.П.– под названием „Полевой центр Пламя".
Как я уже сказал в начале моих беглых воспоминаний, положение батраков и рабочих, особенно последних, в нашем районе было невыносимо, к весне и к лету 1905 года оно нисколько не изменилось. Ученики ремесленных мастерских, закабаленные на три-четыре года в ученичество, получали грошовое вознаграждение и скверные хозяйские харчи и по-прежнему бедствовали; ученики и рабочие конфетной фабрики находились в не лучшем положении и все еще продолжали, при мизерной оплате (от девяноста копеек до полутора рублей в неделю), работать по двенадцать часов в сутки, детский труд, особенно – девочек, на конфетной фабрике применялся во всю.
Вот эти-то обстоятельства и привели к тому, что летом 1905 г. часть рабочих и работниц конфетной фабрики бросила работу, потребовав увеличения заработка и сокращения рабочего дня. Эта частичная забастовка не обошлась без нашего участия.
В задачу нашей организации, при создавшемся положении, входило – приостановить работы на конфетной фабрике полностью и не допустить туда «штрейкбрехеров». Частично это удалось, но этого было недостаточно и необходимо было принять меры, чтобы забастовка распространилась бы и на кустарные мастерские и увлекла бы собой рабочих и вышеупомянутой ножевой фабрики «Амор», между тем оплата труда на этой последней была сравнительно сносная, и рассчитывать на немедленное присоединение их к бастующим, тогда как еще не вся конфетная фабрика объявила забастовку, было нечего.
Приняв соответствующие меры в этом направлении, мы назначили день всеобщей забастовки по нашему местечку, так как вся наша организация прекрасно знала, что полиция давно точит свои зубы на меня и что мое выступление может повлечь за собой немедленный мой арест, то было решено, что ко мне зайдет ряд товарищей из разных мастерских, захватят, будто бы насильно, меня с собой, а затем уже руководство забастовкой перейдет в мои руки.
Как и было условлено, в назначенный день и час ко мне явилась группа товарищей – рабочих-кустарей, в присутствии моего хозяина и его жены, под видом «угрозы», они заставили меня прекратить работу и последовать за ними. Мы направились по всем мастерским и со словами – «фейрабент» прекращали работы и предлагали рабочим и ученикам следовать за нами. В некоторых местах хозяева пригрозили нам полицией, но зная, что в местечке насчитывалось всего лишь три-четыре урядника, один жандарм (и то – станционный) и