Щелкнуло, язычок уполз на один щелчок. Я возликовал, всегда приятно найти кого-то дурнее себя, говорят же, что нет ничего хуже, чем обманывать женщину, но нет ничего приятнее, когда это получается. Так и сейчас, обманул же, если честно, но вслух это звучит, что я победил, одолел, сумел, добился…
Дверь отворилась, распахнулся яркий свет, почти солнечный, все сверкает и блестит хромированным деталями, огромные экраны, на вычурных столах, вот уж дурацкий вкус у этих инопланетян, крупные компьютеры, но только за тремя трудятся ничем не приметные люди, будто это не мы с окраины Галактики, а они…
– Хенде хох, – сказал я громко. – Гитлер капут, а Наполеон и вовсе на Святой Елене… это такой остров. Не двигайтесь, останетесь жить.
Они смотрели ошалелыми глазами. Один начал подниматься, я показал ему пистолет, он рухнул обратно.
– Во что играете? – поинтересовался я. – О, и здесь «Князь Кий»… Кто расскажет, как пройти третий левел, убью последним. Кстати, где ваш суперкомпьютер?
Инженер дрожащим пальцем указал на дверь, на которой зловещими красными буквами надпись: «Только для персонала!»
– Это для нас, – объяснил я торкессе. – Персонал – это от «персона», «персонаж», сокращенно – перс.
Она кивнула, все трое по ее знаку легли лицом вниз. Я думал, собирается связывать, однако хладнокровно прошлась по их спинам, каждого била рукоятью пистолета по затылку. Я слышал сухой треск, подумал уважительно, что торкесса вообще-то не совсем размазня, надо перед нею пыжиться еще больше, иначе окажусь в роли Санчи Пансы или Ватсона…
– Это их уберет из этого мира, – объяснила она, – не меньше чем на час. Не переживай. Они очнутся даже без головной боли.
– А-а-а, – сказал я, сразу воспрянув духом, я вообще-то круче и немилосерднее, – ну, если без головной боли, тогда да…
Дверь под грозной надписью оказалась даже не заперта. Я переступил порог, застыл. Суперкомпьютер, как и положено королю или даже императору, возвышается на особом помосте из блестящего черного дерева, размером с мартеновскую печь, а выглядит как домашний кинотеатр «все в одном». По всей панели в десятки рядов штырьки, разъемы, выходы, многочисленные экраны переливаются разноцветными огоньками. Только одно кресло перед клавиатурой, весьма продавленное, спинка вытерта.
– Я люблю тебя, жизнь, – сказал я ошарашенно, – что само по себе уже нонсенс!.. Его кто делал, Тьюринг?
Торкесса сказала почтительно:
– Я не знаю, кто этот мудрец, но этот компьютер… гм.. ну, словом…
Она замялась, я сказал наставительно:
– Неумение врать – еще не повод говорить правду. Ладно, это неважно. Давай-ка сейчас…
Дверь распахнулась, я инстинктивно отскочил, бросился плашмя, над моей головой