Лука очень переживал, что критики подумают, будто бы «Лягушатник» написан для денег. На самом деле, это был чистый эксперимент, но не надо жанрами, как того усердно и глупо требовал Марк, а над театральной сферой. Любопытство перевесило стремление сохранить лицо и безупречную репутацию – так пьеса полетела по всем возможным пристанищам актеров. Наработанное портфолио – и от тебя возьмут даже описание трапезы тучного мужчины, задолжавшего денег управляющему ресторана для богатеев.
– Только не говори, что ты видел таких людей.
– Видел отдаленно похожих, а дальше стоило только выкрутить ручку, отвечающую за характеристики, на максимум.
Снова отстрелявшись дежурным ответом, Лука вдруг растревожился о том, что Октавии действительно нравится написанное. Вкус ее вроде бы никогда не подводил, но тут она могла быть предвзята…
– Ни за что не поверю, нет. Даже примерно похожих на таких чудаков существ не бывает.
Антракт.
Глава 3. На кусочки.
«…есть такие минуты, когда что-то не дает покоя, но ты можешь объяснить, что именно. Ты погружаешься в самого себя, но этого недостаточно, чтобы дать ответ. Ты можешь до самых основ разрыть свои мечты и желания, в корне вырвать свой грех вместе с мыслями, но так и не придешь к искомому. Потому что все, что ты ищешь – в твоей душе, а разрывая на кусочки голову, делу не поможешь».
Глубокой ночью казалось, что тут не бывает утра вообще. Тем не менее, с восходом Солнца и его постепенным установлением диктатуры над всем живым и неживым, ровно настолько же можно было бы усомниться в существовании ночи в этом необыкновенном городе. Осень пересчитывала свои листочки под окнами у Луки, когда тот, поставив одну ногу на стул, зажал карандаш в зубах и судорожно бегал воспаленными глазами по тетради, зажав под мышкой тетрадь нотную с чем-то еще более особенным, и пытался вывести прыгавшую песню из головы. Яркое светило играло с мощно опустившейся на паркет тенью писателя-композитора, в то время как тот находился в только что созданном им измерении и никак не мог нанести последние орнаменты на величественные сооружения только что сотканных им миров.
Захлопнув рукопись, Лука вышел на балкон, и стал методично разрывать на кусочки голову, не помогая делу. Он порой сам не верил