Спектакль удавался. Как это часто бывало в «Равенне», постановка могла и не произвести на тебя шокового впечатления каким-либо не вполне художественным, а скорее популистским приёмом, но непременно откладывалась в памяти как необычное путешествие в места, где люди оказывались в не вполне типичной для них ситуации. Обстоятельство это укреплялось тем, что для завсегдатаев «Равенны» лица главных актёров были отлично отложившимися в памяти, а смена декораций, сюжета и персонажей создавала впечатление перерождение душ и тел этих людей в лице кого-либо нового и не менее колоритного, а также тем, что ситуации не выглядели набором театральной утвари и пенопластом.
В очередном антракте Лука выдвинулся в сторону обширных коридоров, оставив Августа разговаривать с одним из творческих руководителей театра, по всей видимости, отвечающего за музыкальную составляющую – младший брат бесцеремонно напросился на совсем не обязательную беседу. В одном из многочисленных проходов, заканчивающемся помещением писатель увидел то, зачем он бродил под сводами «Равенны». Он увидел «Дельфин», небольшой, ламповый и по-особенному освещённый. Маленький, по меркам исполинского театра, и неухоженный зал повторял общую концепцию помещения «Дельфина», с той лишь разницей, что над сценой не нависала изящная коробка гримёрок. Прислонившись к проходу, Лука сделал несколько мысленных эскизов в воображаемом черновике, так удачно оказавшимся перед глазами. Теперь в голове закрутилась идея, стоившая реализации и, как казалось писателю, осуществимая только в «Дельфине» на эксклюзивных началах. По всей видимости, на креатив Луки необычным образом повлиял спектакль, и его этот факт неожиданно заставил ощутить прилив сил и желание вернуться сюда еще много-много раз.
Нордическая легенда подходила к концу, оставляя открытым финал и взаимоотношения главного героя и героини, и такая концовка явно оставила народ неравнодушным. Каждый из актёров сорвал свою порцию оваций, но когда центральная актриса сегодняшнего вечера выходила на поклон, то аплодисменты звучали немного иначе: чуть приглушенно-почтенно, как будто отдавая дань не яркой и солнечной девушке, чей характер по окончании спектакля проступал даже через тюль персонажа, а её героине, твердой, волевой, но не менее очаровательной северной женщине.
Глава 9. Тоннели.
– Нет, нет, нет.
Лука